Возьму свой крест и пойду за Богом: как девочка из Грозного возглавила Зилантов монастырь

«Папа сказал, что жизнь на Земле появилась после Большого взрыва. Долго ходила за ним, спрашивала: кто взорвал?»

Завтра, 28 августа, православные встретят один из великих праздников – Успение Пресвятой Богородицы. Для Зилантова монастыря этот праздник – главный, ведь сама древняя обитель посвящена этому великому празднику.

Свято-Успенский Зилантов монастырь – место уникальное. Вроде бы находится в пяти минутах езды на машине от центра Казани, а заходишь в ворота – и словно попадаешь в параллельный мир. Невероятно умиротворяющая тишина внутри буквально в секунды позволяет забыть о том, что там, за монастырскими стенами…

На территории монастыря очень много растительности – храмы практически утопают в зелени. В тот момент, когда мы пришли на интервью, там вовсю цвели каштаны.

Нас встретила помощница игуменьи – Наталья. Молодая симпатичная женщина с лучезарной улыбкой.

«Матушке нужно несколько минут, чтобы подготовиться, хотите пока сходим в Успенский храм?» – спрашивает Наталья.

Конечно, мы соглашаемся. Из истории монастыря помню, что храм был построен при Иване Грозном. Потом он несколько раз восстанавливался, но храм на этом месте был всегда. Входишь под его своды, поражаешься невероятной строгой красоте и словно слышишь сотни тысяч голосов, столетиями творивших здесь молитву.

В этом храме я второй раз в жизни. Так случилось, что впервые в нем я побывала на той самой службе, на которой митрополит Кирилл возводил матушку Тамару в сан игуменьи. Как говорят православные, у Бога случайностей не бывает…

У нас минут десять – успеваю подойти, поклониться иконам. Несколько минут рассматриваю икону Игуменьи Святой горы Зилантовой – слышала о ней раньше, но увидела впервые. Она написана по подобию иконы Божией Матери – Игуменья горы Афон. Богородица изображена над Казанью, у Ее ног Зилантов монастырь, а сзади по обе стороны все Казанские святые.

Матушка Тамара готова с нами разговаривать, идем в трапезную, чтобы никто не отвлекал. До сего дня знакома с ней я не была, видела издалека и на фотографиях. Матушка казалась торжественно строгой, а теперь передо мной сидит молодая монахиня с такими добрыми глазами и солнечной улыбкой, что кажется, когда она улыбается, в трапезной становится еще светлее.

Невольно вспоминается, что представление большинства о женских монастырях строится на образе их суровых обитательниц, безмолвии глухих монастырских стен и на всем том, с чем ассоциируется у мирского человека слово «отшельник».

Настоятельница Зилантова монастыря с легкостью ломает все стереотипы: она приветлива, хорошо образованна, рассказывает о себе с легкостью и доверием. Ее хочется слушать и слушать. Забегая вперед, скажу, что вместо отведенного нам на беседу часа мы проговорили полтора, ни разу не увязнув в неловких паузах.

Матушка Тамара рассказала о своей жизни, и рассказ этот был настолько стройным и душевным, что постараюсь передать его максимально близко к оригиналу.

Матушка Тамара, как Вы пришли к вере?

О! Это с самого глубокого детства. Еще до школы, как себя помню, все ходила у папы спрашивала: «Откуда Земля появилась? Откуда жизнь появилась?» Вы же знаете, дети – они неотступные, пока не получат ответа, не отстают.

Папа был преподавателем университета и поэтому рассказал мне все возможные теории возникновения планеты Земля и жизни на ней. Когда он поведал мне теорию Большого взрыва, я спросила: «А кто взорвал?» Понятное дело, разговор зашел в тупик. Ответ меня не удовлетворил. Опять ходила и спрашивала, опять разные теории приводил – не помогало, ничего из сказанного не укладывалось в голове. Долго я за ним ходила. Стоит сказать, что папа тогда был атеистом.

В какой-то момент он говорит: «Ну, есть еще, конечно, такая – религия. Ее последователи считают, что Бог сотворил мир и сотворил жизнь». И в тот момент я ему сразу поверила, поняла, что все, оказывается, очень просто. Больше у меня вопросов не было.

Видимо, Господь коснулся моего сердца и услышано было слово «БОГ», и все, я отстала. Поняла, что Бог есть, Он сотворил мир, сотворил жизнь, а дальше уже было не важно, как и что.

А потом бабушка продолжила…

«Бабушка никогда не заставляла, всегда предлагала выбор»

Родилась и до десяти лет жила я в Грозном, убежали оттуда, когда началась война. Бабушка – мамина мама – жила далеко от нас, мы ездили к ней в деревню, в Краснодарский край. Бабушка была мудрым, глубоко верующим человеком, часто рассказывала о Боге, водила в храм.

Конечно, тогда мне, как любому ребенку, выстаивать службы было очень неинтересно. Не буду говорить, что я ангелом стояла всю службу и молилась (смеется).

Бабушка никогда меня не заставляла, никакого насилия не оказывала. Она давала выбор, но так, что ты не мог отказать.

Бабушка знала, что я очень люблю причащаться. Я у нее спрашиваю: «Бабушка, можно я сейчас выйду на улицу и там немножечко побегаю, а потом обратно вернусь?» Она спрашивает: «Ты причащаться хочешь?» Я говорю: «Да». «Тогда тебе придется стоять до конца, ведь если ты из храма выйдешь, то причаститься уже будет нельзя».

Я вздыхаю и спрашиваю: «Бабушка, а до конца службы еще долго?» «Совсем немножко», – отвечает она. Понятно, что вся служба еще впереди (улыбается).

Она никогда не заставляла, не говорила: «Нет, оставайся», но всегда только: «Выбирай». Служба все-таки заканчивалась, и я шла на причастие! Радость была такая, что уже не помнилась вся предшествующая скорбь...

Очень я любила причастие. И бабушка на этом аккуратно оставляла меня в храме. Было четкое ощущение, что этот выбор сделала я сама. А потом бабушка давала конфеты, рассказывала о святых и так потихонечку и приучала меня к храму, к молитве, к Богу… Мудрая была бабушка. Царство ей небесное!

А когда мы были дома, в Грозном, она присылала посылки. В посылках обязательно были просфорочки и носочки вязаные, другое меня не интересовало. И было так отрадно, когда приходила посылка. Я бегала по дому и радовалась: «Бабушка просвирочки прислала (так бабушка называла просфоры, на свой лад, по-деревенски).

Родители смотрели и ничего не понимали – какая радость у ребенка от этих маленьких просфор? А меня это очень радовало. Душа тянулась к Богу…

«Будешь читать эту молитву – ничего злое тебя не коснется»

А еще бабушка очень интересно приучала меня к молитвам. Не сразу сообразишь, как ребенка приучить к молитве. Она мне говорит: «Напиши мне молитву крупно, а то я плохо вижу. И пришли мне ее в письме». Потом через какое-то недолгое время у нее эта молитва «стиралась» или «терялась». Она просила: «Ты мне пришли еще, пожалуйста, а то я опять не могу молиться». И я молитву опять переписывала. Повзрослев, я все поняла, что и родни ее окружало много, и молитвослов у нее был, да и молитвы она все наизусть знала…

Вначале было неинтересно, скучно, но бабушку любила, и хотелось просто выручить ее. И так постепенно что-то оседало в душе, и эта молитва стала любимой. Эта молитва была псалом 90.

Бабушка войну прошла, голод, в военное время детей растила – суровая казачка была. Часто говорила мне: «Если будешь читать «Живые в помощи», никакая пуля тебя не возьмет, ничего злое тебя не коснется».

Много таких писем с этой молитвой я тогда отправила бабушке.

«Подошла к священнику и говорю: «Батюшка, я возьму свой крест и пойду за Богом»

Перед самым отъездом из Грозного, когда мне было 10 лет, произошла ситуация, которую я считаю маленьким чудом. Как-то папа отводил меня в художественную школу, подошла к нам женщина и говорит: «Ваша девочка хочет в воскресную школу ходить?» Он остановился в замешательстве, так как был атеист. А я говорю: «Хочу». На тот момент нагрузка была очень большая: и музыкальная школа, и художественная, и много других кружков – свободным оставалось только одно воскресенье. Я говорю «Папа, я хочу ходить в воскресную школу». Он говорит: «Куда тебе? Ты только в воскресенье можешь отдохнуть. Как ты справишься с этим?»

Я начала его упрашивать, что было не свойственно моему характеру. А тут я так просила!

Я очень хочу ходить в воскресную школу, пожалуйста.

А кто тебя водить туда будет?

Ты меня будешь водить.

Я в церковь тебя водить буду?

Папа, ну ты же меня любишь!

И тут такая пауза… Он подумал и говорит: «Ну ладно, ничего плохого не будет, если ты узнаешь историю Церкви. Узнаешь о религии, как о культуре людей, узнаешь, чем они занимались, чем жили».

Вопрос был решен. Неверующий папа водил меня в церковь и даже сам стоял в храме. Таков был промысел Божий.

Тогда-то и определился мой путь. Хорошо запомнила один момент, когда батюшка нам читал Евангелие и объяснял его: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (Евангелие от Луки, глава 9, 23 стих). У меня все в душе перевернулось от этих слов. Я подошла к священнику и говорю: «Батюшка, я возьму свой крест и пойду за Господом». Он посмотрел на меня, ничего не сказал, но благословил.

«Ждали Пасхи, но началась война»

Был 1991 год, уже начиналась война. Тогда я училась церковному пению. Помню, как нас готовили к Пасхе, хотели, чтобы детский хор подпевал взрослым на ночной службе. Как же мы ждали этого события! Представляете, дети первый раз поют со взрослыми ночную службу, да еще и Пасхальную!

У нас был очень благочестивый преподаватель, удивительно светлый человек, который пел молитвы со слезами. Запомнилось то чувство благоговения, с каким он предстоял перед Богом. Казалось, в его больших глазах отражается Небо… Он никогда не кричал, даже не повышал голоса, хотя хор был большой, а дети маленькие. Давал нам понять, что в храме Господь, Матерь Божия, ангелы. Мы тоже начинали чувствовать это и вели себя тихо-тихо. Иногда даже дыхание перехватывало от волнения…

Ждали Пасхи, но началась война. На Пасхальную ночную службу мы не пошли, потому что было очень опасно. Но в памяти все осталось.

После отъезда из Грозного начались мытарства по чужим квартирам, общежитиям, коммуналкам – началась совсем другая, взрослая жизнь. В девяностые годы, после развала Союза, во многих республиках началась война. Беженцев было много со всех мест, приличной работы и жилья уже не было. Выбирать не приходилось. Родители, несмотря на высшее образование, смогли устроиться только сторожами-дворниками, потому что на этой работе давали жилье. Когда после хорошей, просторной квартиры в центре Грозного я зашла в убогое жилище на окраине поселка, то четко поняла, что детство закончилось и теперь нужно крепко молиться ангелу. Откуда возникли эти мысли у 11-летней девочки? Господь помогал.

Возможно, вспомнила слова бабушки о том, что ангел-хранитель всегда рядом. Ангела я тогда особенно остро ощущала рядом, чувствовала, как Он помогает!

Потом наступила юность, естественно-научный факультет университета. Религиозные чувства нужно было скрывать. И так, незаметно для самой себя, я отошла от Церкви.

«Бабушка оттуда молится о тебе»

После окончания университета в мою жизнь по промыслу Божию начали врываться скорби. Как-то, перебирая свои бумаги, нашла неотправленное письмо с молитвой для бабушки. Бабушка к тому времени уже отошла ко Господу, но в памяти жили ее слова: «Ты читай «Живые в помощи», и эта молитва тебе во всем поможет, от зла защитит и путь укажет». Так я начала постоянно читать псалом 90. Мне было уже 24 года.

Молитва стала для меня тогда источником воды живой… Появились мысли об исповеди. С этим я и пришла в храм. Рассказала священнику предысторию про бабушкино письмо, про молитву и про то, как внезапно возникшее в душе слово «исповедь» привело меня в храм. Батюшка удивился: «Какая молитвенница у тебя бабушка. С исповеди и начинается путь к Богу. Ты понимаешь это?»

После исповеди в душе появился свет. И я поняла, что нашла то, что искала… С этого момента началась совсем другая жизнь.

Все те же дела делала, но только больше времени в храме проводила. Тогда готовили к освящению храм Тихвинской иконы Божией Матери в поселке Мурино недалеко от Санкт-Петербурга. И мы, молодежь, во всем помогали. Ни от какой работы не отказывались – лишь бы быть в храме!

Как-то решила, что пойду в свой день рождения в храм, выключу телефон и проведу его только с Господом! Причастилась и осталась в храме на весь день. Благо работы было много! Вечером, выйдя из храма, поняла, что очень хочу есть. Купила лаваш, стою на остановке, ем его. Рядышком бегают воробьи. Бросаю им кусочки лаваша и наблюдаю за птицами. А они взлететь не могут с кусочками лаваша. Люди смеются, и на душе так светло! Этот день рождения запомнился мне как самый счастливый в жизни! Хорошо быть с Господом!

«Любовью можно добиться всего»

У нас, в Петербурге, есть старец. Он впоследствии стал моим духовным отцом. Это митрофорный протоиерей Иоанн (Миронов). Удивительный батюшка!

Нужен был совет такого человека, который волю Божью мог сказать. Когда я увидела батюшку, то поняла, что больше от него никуда не уйду.

И так начался другой путь. Уже какой-то иной, словно взросление наступило в духовной жизни. И проповеди уже были другие, и батюшка как-то тихонько вел, как потом поняла – именно к монастырю. Сразу стало понятно, что батюшка все видит и сердце ему твое открыто. На общей исповеди может к человеку вдруг обратиться и спросить что-то у него, о каком-то грехе. Для окружающих будет непонятно, но ты сразу поймешь, о чем речь. Господь через него вскроет что-то глубинное…

Вспоминается случай. Телевизор я особо не смотрела. А тут появился компьютер, можно хорошие советские фильмы посмотреть… Набрала дисков. Успела только один фильм посмотреть («Дети капитана Гранта»). И вдруг батюшка на исповеди говорит, обращаясь ко мне (я как раз напротив стояла): «А хорошо или нет, когда православные люди с утра до вечера смотрят телевизор?»

И мне прямо в глаза смотрит. Ой, Господи помилуй! Как вспомню эти глаза, полные любви, даже сейчас стыдно становится. Я глаза опустила и думаю, как же теперь их поднять…Батюшкину мысль поняла сразу: не полезно мне смотреть телевизор и не нужно.

Поднимаю глаза, а батюшка с такой любовью смотрит… знаете, вот этой любовью можно добиться всего. Не надо кричать, не надо ругаться, не надо запугивать – от этой любви ты станешь послушным.

После этой исповеди я раздала все кассеты с фильмами. Больше не включала компьютер, чтобы посмотреть что-то. Потому что, знаете, это не словом было сказано, а внутренним убеждением: «Тебе это не надо, тебе это не полезно, займись другим, не трать жизнь впустую».

Вот так, потихонечку батюшка меня вел…

«Про монастыри знала лишь, что цари туда ссылают неугодных жен»

У отца Иоанна окормлялась матушка Маркелла – игуменья Спасо-Казанского Симанского женского монастыря, который находится под Псковом, в городе Острове.

На матушку Маркеллу я сразу обратила внимание. Правда, на тот момент никакого познания о монастырях у меня не было. К своему великому стыду, знала только то, что в монастыри цари ссылают неугодных жен. А тут смотрю, игуменья – женщина в возрасте, очень строгая, серьезная, неприступная.

Люди бегут за матушкой: «Дайте, пожалуйста, Вашу визитку, мы хотим к Вам приехать». Она отвечает: «Нет, нет у меня визитки», – и старается быстренько скрыться от них на солею, чтобы не досаждали. Я проходила мимо, и, когда мы с ней поравнялись, вдруг говорит мне, пристально вглядываясь в глаза: «Приезжайте к нам» и подает визитку. Я опешила… и отказалась, так как рядом со старцем чувствовала полноту духовной жизни. Однако матушка продолжала меня настойчиво приглашать. Я окончательно растерялась и взмолилась: «Господи, дай мне правильный ответ: что делать, как ответить?» В голову пришла спасительная мысль: «Как Бог даст». Я так и ответила матушке. «Вот и хорошо, приедешь», – был ее ответ.

Впечатление от разговора было просто необыкновенное! Всю службу я думала, почему она так уверена, что я приеду? Не простое это слово было, а со властью!

Однако ехать я никуда не собиралась. Визитку выбросить не смогла, положила ее к святыням и на год про нее забыла.

«Начинается Великий пост, а на работе банкеты…»

Жизнь в миру потихоньку теряла смысл. Вроде бы ты встретился с Богом, тебе хочется полноты общения с Ним, а мир требует свое – растаскивает душу по частям, лишает ее цельности…

Например, начинается Великий пост, а на работе – банкеты. И ты постоянно раздваиваешься между Богом и миром. И коллективу угодить надо, и в то же время не можешь веселиться, когда Бога распинают. Все это было ужасно тяжело! Я выкручивалась как могла. Помогу сотрудникам организовать банкет и скроюсь…

В какой-то момент я поняла, что невозможно служить Богу и мамоне. Хотелось, чтобы что-то определилось в жизни.

Вспомнила про матушкину визитку. Зашла на сайт монастыря, на глаза навернулись слезы: «Господи, какое все родное, как я туда хочу!»

Внезапно на работе начальница несколько выходных дней дала. И я неожиданно для себя самой поехала в монастырь!

Матушкин вопрос опять удивил: «Все, ты приехала?»

«Вышла из монастыря, посмотрела вокруг и подумала: как они здесь все живут?»

Три дня, проведенные в монастыре, изменили всю мою жизнь. Когда я вышла из монастыря и пришла на автобусную остановку, то не могла понять, куда я попала… Смотрю вокруг и думаю: «Как здесь люди живут, как они здесь жить могут?» И знаете, мыслила уже так, словно из другого мира была, как будто вышла из монастыря в чуждую среду…

Когда я вернулась в мир, у меня была одна только мысль – скорее уйти в монастырь. Матушка была права: я тогда приехала навсегда.

«Отказалась от квартиры и повышения на работе»

Но уйти сразу не получилось. Потребовался почти год, чтобы завершить все дела. Да и враг не отпускал.

Так всегда бывает – как только человек соберется в монастырь пойти, на него словно весь мир ополчается. И восстает и злобой, и соблазнами. Именно в такой момент тебе, как правило, дается все, что ты хотел, о чем мечтал и не получал до сих пор.

Тут вдруг меня поставили на первое место в очереди на получение квартиры. Это был очень большой соблазн для меня. Стремиться к своему уголку всю жизнь и вдруг потерять! Я подумала тогда: «Ну будет у меня свой угол, а Бога не будет – и ничего не будет». Этот вопрос с Божией помощью был решен.

Следующим искушением было повышение на работе, причем значительное. Вспомнила отрывок из Евангелия, когда диавол, искушая Господа в пустыне, возвел Его «на весьма высокую гору и показал Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: все это дам Тебе, если пав, поклонишься мне» (Евангелие от Матфея, глава 4, 8, 9 стихи). Вопрос с работой с Божией помощью тоже был решен.

Враг останавливал любыми способами – только никуда не ходи…

Не знаю, чем бы все эти искушения кончились, если бы Сам Господь не пришел на помощь. Как-то в воспоминаниях Елизаветы Федоровны Романовой прочитала евангельскую фразу, словно опять обращенную ко мне: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною». Это была последняя решающая черта, окончательно отделившая меня от мира.

Приехала я в монастырь как раз перед осенней Казанской. Матушка встретила меня радостно. Тогда мне был 31 год.

«Папа приехал меня провожать, плакал»

Как приняли Ваше решение родители?

С родителями было непросто. Когда я обратилась к Богу, вскоре и мама пошла в храм. Не сразу приняла мой выбор, но благословила. Мы с ней всегда были вместе и очень дружны. Она очень мудро и твердо вела меня по жизни. Это мне до сих пор помогает.

Папа так и не нашел Бога, и поэтому понять ему мой выбор было невозможно. Он приехал меня провожать и плакал. Хотелось все бросить и остаться дома. Не знаю как, но села в автобус, закрыла глаза, чтобы не видеть отцовских слез, и начала молиться…

Раньше на Руси, когда отправляли кого-то из семьи в монастырь, очень радовались. Потому что понимали, что это будет молитвенник за весь род. А сейчас мы очень отошли от Бога. Поэтому нам кажется, что мы теряем, когда отправляем человека к Богу. А мы, наоборот, приобретаем.

«Ты что, святая, раз думаешь, что умрешь на послушании?»

Прожила я в Симанском монастыре почти десять лет. Конечно, в монастыре жить непросто. Я не обольщалась, что будет легко, тем более для городского человека. Мама меня с детства приучала к труду, спасибо ей! Она вывозила меня летом в деревню и заставляла работать и на огороде, и на хоздворе. А вот корову доить тогда я так и не научилась.

Вот Господь и поставил меня на это послушание – доить коров! Перед тем как принять постриг, монаху нужно испытать себя на тяжелых, грязных работах – пройти искус! Всегда вновь поступивших в монастырь отправляли на коровник, на огороды, в трапезную – на такие послушания, где человек закалялся духовно и физически.

Помню, как одна мудрая сестра научила меня не бояться коров.

Когда в первый раз я зашла в коровник, то увидела, что расстояние между коровами и человеком очень маленькое и они спокойно могут ударить хвостом и копытом (если захотят). Я пулей вылетела из коровника и заявила: «Все, я туда больше не пойду. Я их боюсь!» – «Слушай, а ты что считаешь себя святой?» Я удивилась: «С чего Вы взяли, что я святая?» Она говорит: «А ты знаешь, что умереть на послушании – это сразу же пойти в рай? Вот если тебя корова убьет, как ты боишься, значит, сразу пойдешь в рай. Ты, значит, считаешь себя достойной рая? Думаешь Господь попустит этому быть?» Я говорю: «Нет, конечно!» – «Ну вот и иди спокойно».

Я и пошла. Воцарилось во мне спокойствие. Ее слова на всю жизнь запали в душу. И когда случается какая-то опасность в жизни, я всегда себя спрашиваю: «Что ты святая, что ли? Нет, конечно! Иди и делай».

«Думаешь, что ты хороший, а на тебя кто-то наговорил и у тебя поднимается злоба, – какой же ты хороший?»

Разные были ситуации. И клевета была, и все что угодно было. В монастыре Господь дает все испытать для познания своих немощей. А как по-другому узнать, кто ты на самом деле, пока тебя не тронут изнутри?

Ты будешь думать, что ты хороший, а на тебя кто-то наговорил что-то, и у тебя поднимается злоба против этого человека, – так какой же ты хороший? Тебе над собой работать надо. Или наоборот – тебя хвалят, и ты вдруг расплываешься. Налицо гордость! И вот эти моменты нужно увидеть в себе. Вот Господь и посылает разные ситуации…

Матушка Маркелла держала нас в строгости. Говорила: «Надо иногда и проверить вас, вот так ковырнуть немножко и посмотреть – поменялось или не поменялось что-то в сестре». И она проверяла периодически (улыбается).

Послушаний у меня было много. Так Господь закалял! По православным выставкам много ездила с чудотворной иконой Казанской Божией Матери. Матушка меня одну отправляла в разные города. Ты когда в поездке один, то даже заболеть не можешь. Ответственность заставляет тебя таким «солдатиком» стоять и если болезнь наваливается, быстро отгонять ее, потому что некому тебя заменить.

Как солдат в армии. Стоишь, например, поешь на клиросе, вдруг подходят к тебе и тихонько говорят: «Давай спускайся, тебя сейчас сменит другая сестра, там корова телится, нужна твоя помощь». Сумка для коровника всегда наготове. Беру сумочку и бегу!

Или, например, приезжаешь в монастырь с подворья, сидишь на трапезе, а матушка тебе говорит: «А ты давай быстрее ешь, у тебя через час автобус – едешь на выставку». Все время нужно было быть начеку, все время быть готовым. И спасибо матушке, я ей очень благодарна за строгость, за ее школу. Потому что невозможно по книжкам научиться жить, ты все равно должен набить своих шишек. Матушка в этом плане очень помогала, не разрешала расслабляться.

А если растеряешься, она тебе скажет: «Ты же воин Христов! Давай, возьми себя в руки и иди работай. Помолись, где твоя вера?» Эти ее слова и сейчас очень помогают.

«У меня была мечта – увидеть Казанскую икону Божией Матери»

Как Вы приехали в Казань?

По благословению духовного отца, протоиерея Иоанна Миронова. 5 июля 2021 года меня неожиданно направили в Казань, а 7 июля уже произошла встреча с владыкой Кириллом. До приезда в Казань об Успенском Зилантовом монастыре я не слышала.

Правда, у меня всегда была мечта увидеть Казанскую икону Божией Матери, с которой была написана чудотворная икона, принадлежавшая семье Патриарха Алексия I (Симанского), хранившаяся в нашем монастыре. По промыслу Божьему, случилось это вот таким удивительным образом…

Как Вас встретил Зилантов монастырь?

Когда я приехала в Казань, то была растеряна и не понимала, что и как мне предстоит здесь делать.

А вот когда первый раз зашла в Успенский храм, то почувствовала, что меня Господь встретил тишиной и спокойствием. Я попала в какое-то другое измерение, в другой мир. И успокоилась.

История Зилантова монастыря меня поразила! С 1560 года гора приняла монашескую обитель и из «змеиной» сделалась Святой! Из идольского капища – Голгофой мучеников – живым мощевиком! И никакие события не уничтожили и даже не поколебали ее Дух, который благодатью разливается в воздухе, верой и упованием наполняет сердце…

«Господь каждому человеку дает то, что ему нужно»

Вы строгая настоятельница?

Ой, я еще, наверное, никакая (смеется). С одной стороны, я приветствую строгость, с другой стороны, понимаю: не все ее понесут. Мы сейчас очень гордые люди. Этот недуг наш, по сути болезнь, не дает нам вынести даже твердого слова, которое раньше люди приветствовали как спасительное. Чтобы исправиться – уврачевать свои недуги.

Нам сейчас везде говорят: «Ты этого достойна!» Чего достойна? Короны? Мы все в «коронах»… И попробуй ты эту корону не то что сними, а хоть пошатни – человек уязвлен будет и озлобится. А цель-то не озлобить его, а в чувство привести. Поэтому, конечно, стараешься аккуратно, но не всегда это получается. Потому что даже то, что тебе кажется аккуратным, человек воспринимает как излишнюю строгость, потому что не приучен к послушанию с детства. А с другой стороны, без дисциплины тоже ничего не будет.

Часто вспоминаю Симанский монастырь, его строгую дисциплину, спасительные ее плоды. Я, конечно, не такая, как матушка Маркелла, у меня нет ее характера! С таким стержнем родиться нужно! Многое матушка изменила во мне. Очень благодарна ей за это. Каждому человеку Господь дает то, что ему нужно. Мне тогда нужна была строгость! А моим сестрам, возможно, милость…

«Если ребенка не научить ответственности, он будет самым несчастным на свете»

Мама меня в детстве в строгости держала. Я должна была делать то, что мне было сказано. Она всегда давала задания и проверяла их выполнение. Если я не выполняла, она могла ночью разбудить и заставить сделать.

Помню такой случай, нужно было помыть сапоги. Конечно, не хотелось. Думаю, лягу спать, а она ребенка пожалеет и не будет будить. Разбудила: «Вставай и мой, ты обещала». Встала и помыла, без всяких «выступлений», ведь действительно обещала. И так было во всем, и это было правильно!

Нужно приучать ребенка к ответственности! Если он не будет ни за что отвечать, то вырастет самым несчастным человеком. Потому что жизнь свою он погубит – очень легко будет улавливаться во всякие соблазны и вражьи сети. Когда он не знает, что такое ответственность, он и за свою жизнь отвечать не будет.

Меня Господь словно передал от одной матушке к другой матушке, от одной наставницы к другой.

Помню, однажды заболела. Температура высокая. Я сказала сестрам, что заболела, и ушла в келью. Матушка потом у меня спрашивает: «А как это ты ушла? На кого ты оставила послушание? Бросила дело на полпути». Я оправдываюсь: «Матушка, но я же заболела». Она говорит: «Хорошо, что я вмешалась и все доделала. А ты на кого бросила послушание? Тебе Богом дано было послушание, а ты его бросила». Тогда я поняла: нужно было сначала доделать послушание, а потом сказать, что больна. Я ведь тогда не умирала!

Сестер сейчас здесь, в Зилантовом монастыре, десять – мало нас! Бабушки пожилые в основном, я самая молодая!

Матушка Сергия здесь, с нами. Помогает мне очень. Бывают такие моменты, что не успеваешь быть одновременно в двух местах. Матушка приходит на помощь! И экскурсию проведет, и с людьми пообщается, если есть необходимость, да и просто добрым словом поддержит. Слава Богу, идем рука об руку.

...

В течение всего разговора матушка постоянно улыбалась, глаза ее излучали такое тепло, что кажется, можно было согреть им все вокруг. За полтора часа интервью я и посмеялась, и поплакала: испытать такую палитру эмоций за один разговор с одним человеком – большая редкость.

А главное, пока мы беседовали с игуменьей, я услышала ответы на несколько своих вопросов, которые уже несколько недель крутились в голове и никак не находили решения.

Как бы ни хотелось продолжать наш разговор, время было неумолимо – задерживать игуменью так надолго было просто неудобно.