Вдова Исмагила Шарафиева: «Говорить в прошедшем времени о нем странно»

Исмагил Шарафиев – крупная фигура в татарской журналистике, сильный руководитель одного из самых тиражных и влиятельных татарских изданий в 90-х годах – газеты «Татарстан яшьләре». Именно на время его руководства пришлись годы процветания издания. «Татарстан яшьләре» читали буквально в каждой татарской семье. О тех годах известный журналист Римзиль Валеев пишет: «В то время, когда тираж “Татарстан яшьләре” достигал 200-300 тысяч, эта газета служила инструментом продвижения идей перестройки, прогресса и развития, пробуждения нации».

«Ему нужны молитвы, а не статьи»

Исмагил Шарафиев ушел из жизни в 2017 году. Это была большая утрата не только для его близких и родных. Татарская журналистика лишилась человека, который словом и делом защищал интересы нации, мог смело и бескомпромиссно высказываться в самых сложных вопросах, а также учителя и наставника, вырастившего на своем примере и благодаря своему профессионализму новое поколение татарских журналистов.

В этом году Исмагилу Шарафиеву исполнилось бы 73 года. Редакция «Татар-информа» благодарна его близким – жене Розе ханум Шарафиевой, дочери Айгуль Шарафиевой за то, что, несмотря на еще не ушедшую боль утраты, согласились рассказать об этом неординарном и выдающемся человеке.

Супруга Исмагила Шарафиева Роза ханум много лет проработала корректором в газете «Социалистик Татарстан» (ныне «Ватаным Татарстан»). Айгуль Шарафиева – журналист, автор книг.

«Спасибо за уважение к памяти отца. На интервью мы согласились с трудом. Мама сказала: “Ему нужны молитвы, а не статьи”. А я переживала, какими же словами я смогу объяснить боль, разрывающую мое сердце. Будто всё, что будет сказано, покажется какими-то дешевыми словами», – призналась перед интервью дочь журналиста.

«Имел собственное мнение во всем»

– Роза апа, уверена, что вы человек, который знает Исмагила абый лучше всех. Расскажите, как он начинал свой путь в журналистике. И как вы познакомились, где, когда?

– Исмагил родился в Казани, но вырос у своей бабушки в Большой Атне. Среднюю школу окончил там же. После школы поступил на отделение русской и татарской филологии Казанского государственного университета. Судьба его завела в журналистику сразу после окончания учебы в университете. Он пришел работать переводчиком в газету «Татарстан яшьләре». Дальше уже полностью погрузился эту сферу. На самом деле, в журналистике он не случайный человек, потому что еще в детстве писал стихи, у него была даже поэма. Надо сказать, очень эмоциональное произведение, написанное богатым, живописным языком. Будучи человеком скромным, стихи нигде не публиковал, не показывал, хотя всю жизнь работал в редакции. И, самое главное, у него было собственное мнение в отношении всего. Исключительно творческое и парадоксальное мышление также, видимо, способствовали тому, что он «обосновался» в журналистике.

Хотя он мог взяться за любую профессию, и, уверена, делал бы свою работу превосходно. Даже если бы он подметал улицы, там не увидели бы ни единой соринки.

Профессию мы выбирали вместе. Когда он сказал: «Вот такая работа есть в “Татарстан яшьләре”, идти мне, как думаешь?», я сказала: «Конечно». И в дальнейшем все переходы, изменения в его профессиональном пути шли по такой же схеме. Не потому, что я тут самая умная, а просто потому, что мы были одной семьей. К концу 4 курса мы уже были женаты. Естественно, все проблемы, вопросы мы решали сообща, вместе.

Мы познакомились в первые же дни учебы в Казанском университете – на уборке картошки (студентов часто в начале осени посылали на уборку картофеля в колхозы. – Ред.). Я была тихой, стеснительной девушкой и побаивалась его, потому что Исмагил был юморной, довольно острый на язык – я боялась, что он что-нибудь скажет обо мне, и я засмущаюсь перед всеми. Судьба: нас вместе отправили поработать в амбар. Нас двоих. Но он был очень внимателен ко мне, жалел меня, старался, чтобы я не уставала. Тогда наше знакомство этим ограничилось. Только в начале 3 курса, когда мы оба пели в татарском хоре при университете, стали больше общаться, подружились.

Мне кажется, то, что мы оба работали в сфере журналистики, никак не повлияло ни на что – ни положительно, ни отрицательно. Жизнь многогранна. Человек – это личность, его воспитание, мышление, окружение и т.д. – все это помогает ему в жизни, или же мешает. Где-то ты вынужден смириться, подстроиться, а где-то уже начинаешь бунтовать, желая изменить эти обстоятельства.

«Требование Исмагила к материалу: не должен быть высосанным из пальца!»

– Исмагил абый в течение 27 лет руководил самым популярным, самым национально ориентированным и влиятельным изданием – газетой «Татарстан яшьләре». Начинал простым переводчиком, работал заведующим отделом писем, ответственным секретарем, а затем заместителем редактора. Насколько известно, он долго не соглашался занять эту должность, коллективу пришлось долго и упорно уговаривать его. Что он в этот момент чувствовал?

– Исмагил в газету «Татарстан яшьләре» пришел из редакции журнала «Идел». Как человек очень ответственный, он не прыгал от счастья, когда ему предложили возглавить «Татарстан яшьләре». Сказал: «Я ведь уже старый, мне 45 лет». Конечно, мы обдумывали вместе, обсуждали.

Когда ты берешься за дело, то должен делать на должном уровне. Его первое решение в качестве редактора – изменение лица газеты. В прямом смысле. Первая страница изменилась кардинально – из правительственного листка превратилась в яркую, с первого взгляда привлекающую внимание обложку. Сильно изменились и внутренние страницы газеты, и последняя страница, и содержание, и верстка. В журнале «Идел» он верстку делал сам, поэтому смог профессионально создать новый макет газеты. Заголовки к статьям, редактирование, подбор татарских аналогов для русских заимствований – все это проходило через его руки, его взгляд, его сердце. Он пришел главным редактором в самый разгар перестройки, гласности. Золотые годы для журналистики, осталось только с грустью вспоминать о них. Главной темой была тема развития нашей нации, проблемы, с которыми татарский народ сталкивался в то время. При любой теме главное требование Исмагила к материалу – чтобы не было «высосано из пальца», должно быть аргументировано, чтобы там была мысль и чтобы текст звучал «по-татарски», то есть с соблюдением особенностей татарского языка. Потому что его очень беспокоило то, что в татарской прессе повсеместно использовались кальки тех или иных терминов из русского языка, что, несомненно, не украшало наш родной язык.

О школе Исмагила Шарафиева лучше знают работавшие вместе с ним журналисты, об этом некоторые из них уже и рассказывали. Если он видел искру в глазах журналиста – старался создать все условия, чтобы он писал: иди, найди интересных людей, темы, расследуй проблемы, выезжай в командировки, общайся – только пиши.

Чтобы газету сделать еще более популярной, он придумывал, устраивал разнообразные конкурсы – одним словом, какие видел возможности, старался все задействовать.

Очень интересное, в то же время беспокойное время переживала газета в годы его работы. Забота об условиях жизни журналистов – это было одной из первоочередных задач. Старался войти в положение каждого, помогать. Я думаю, многие ему благодарны. Может быть.

Коллектив – это очень сложный организм. Исмагил, как человек прямой и искренний, сотрудников не настраивал друг против друга, хотел, чтобы внутри царила дружба. Его стиль руководства был таким.

О требованиях к материалам уже сказала – они должны строиться на фактах. Потому что разные люди могут воспринять по-разному. Исмагил любил говорить: «Никто не конченый подонок». Поэтому не надо писать так, чтобы полностью уничтожить человека. Я сейчас не очень хорошо помню, но, кажется, таких, чтобы судились с газетой, не было. Бывало, приходили в редакцию для выяснения отношений.

– Сокращение тиража «Татарстан яшьләре» тоже пришлось на время Исмагила Шарафиева…

– Сокращение тиражей – это тревожное явление. Сейчас это происходит со многими изданиями. Времена меняются, изменились вместе с этим и периодическая печать, и ее проблемы. Сегодня эти проблемы решают другие редакторы. Жизнь в своем многогранном отражении ставит новые требования. Желаю редакторам здоровья, ума и мудрости в решении этих проблем.

«Он и сегодня со мной, будто просто вышел куда-то»

– Может быть, у Исмагила абый остались написанные им неопубликованные материалы? Обычно журналисты, достигнув преклонного возраста, собирают свои статьи и издают из них книги. Исмагил абый не задумывался об этом?

– Архива у Исмагила нет. Он с иронией относился к публикации давным-давно написанных вещей, к автобиографическим «произведениям». Очень не любил создание видимости деятельности. Некоторые его стихи хранятся вместе с его письмами.

Когда я не была согласна с утверждениями в его материалах, я высказывала свое мнение. Потому что прежде чем выпускать, он давал мне их почитать. Говорить в прошедшем времени о нем очень странно. Он и сегодня со мной, будто просто вышел куда-то.

Но… Тяжелее всего – интеллектуально-духовное одиночество. О том или ином событии хочется поговорить именно с ним. А его нет. Уже шесть лет почти. Он умер в четверг, в канун Ураза-байрама. С последним его вдохом на всю округу зазвучал азан. На следующий день – в пятницу, в день Ураза-байрама, его предали земле. После того как он скончался, наша знакомая, которая пришла почитать о нем молитву, еще в дверях сказала: «Наверное, это святая душа!» Пришедшие провожать его тоже так говорили. И вам большое спасибо за уважение к памяти Исмагила.

– Ваши дети, внуки?

– Дети наши хорошие, воспитанные. Наша дочь Айгуль – автор очень интересной книги для детей младшего возраста «Современный тюркский каганат. Великий Шелковый Путь». Наши внуки Султанбулат, Нуриябану, Султанбек учатся в татарской школе. Современные дети – много знают, интересуются, обо всем имеют свое мнение. Они совсем другие. Но национальный дух, воспитание на своем месте. Очень любят «Шурале» Габдуллы Тукая. Недавно с малышами прочитали «Татар таҗы» Ркаиля Зайдуллы.

«Больно видеть, как портится наш изумительно красивый родной язык»

– Роза апа, вы, наверное, читаете татарские газеты и журналы. Как человек, много лет проработавший корректором, на какие ошибки обращаете внимание? Чем вы недовольны?

– Что мне сказать о татарской печати? Иногда читаю, просматриваю. Почему иногда? Потому что темы – знакомые, мысли – уже известные. Язык – так же. Прошу прощения, возможно, сказала немного жестко. Сердцу очень больно оттого, что наш изумительно красивый родной язык портится, мы видим это и ничего с этим не делаем. Хотелось бы, чтобы редакторы, журналисты больше читали татарскую классику. Амирхан Еники, Мухаммет Магдеев – наши самые лучшие учителя! Я читаю их. Всё, что радует и тревожит, что волнует нашу душу, – там всё есть. Они тебя заставляют задуматься и расплакаться и утешат тебя. Чтобы не превратиться в двуногое существо, важно, чтобы в душе у тебя эти чувства никогда не терялись.

«Сегодня в прессе преобладают непритязательность и безвкусие»

– Айгуль ханум, каким вам запомнился Исмагил абый – как отец, как журналист?

– У моего отца есть фотография – он там вместе с сотрудниками редакции на субботнике. Стоит с инструментами, взвалил себе на плечо несколько лопат, вил… А папа – главный редактор. При этом он не вел себя как начальник. Я помню: он или что-то чинит или пишет, копается в земле, сажает… Всю жизнь в каждой минуте его жизни я видела его всегда в работе-работе-работе. Он был немногословным Мужчиной.

А я знаю других начальников. Таких, кто создает все условия, чтобы сотрудники «поедали» друг друга, и таких, кто платит копейки, а работой нагружает до предела. А папа говорил: «Человек работающий и получать за свою работу должен достойно, должен чувствовать себя человеком».

...В журналистике, в которой я работала, принцип был такой: автор – никто. Просто зеркало, отражающее события, бездушное, бесцветное, холодное. А в журналистике моего отца был другой принцип: ты можешь писать только когда чувствуешь сердцем. Человек толстокожий, с ледяным сердцем не может быть журналистом. Я считаю, что сегодня в журналистике взяли верх непритязательность и безвкусие.

«Он всегда оставался Настоящим»

– Скучаете по папе?

– Да. Папа все знал заранее и предчувствовал и всегда оказывался прав. Но никогда свою правоту не будет доказывать ударом дубинки по голове. Даже зная, кто есть кто, он верил, что где-то у человека есть свет в душе. Он всегда оставался Настоящим, в любой ситуации.

Когда узнал свой диагноз, маме сказал: «Такова се ля ви». Не слышали от него никаких жалоб, плача, стенаний. Он все время что-то делал: писал, чинил, копал, сажал. Как всегда, работает молча. Это Мужчина. Стоит перед глазами: мама с папой сидят на скамейке, и у обоих в сердце – тревога друг за друга, желание быть поддержкой, утешением.

...Хочется разрыдаться. Мужчины в нашей семье все похожи на папу: и мой младший брат, и его сын, и мои сыновья. В них благородство, достоинство. Это мужчины, которые ответственность берут на себя, которые жалеют не себя, а людей. Настоящие Мужчины.

Автор: Зиля Мубаракшина, intertat.tatar; перевод с татарского