«Был момент, когда Марджани хотел всё бросить и уехать. На него часто писали доносы»

«Язык произведения арабский, потому что оно писалось не только для татар»

– Вы курировали научный перевод «Мукаддимы». Все-таки о чем это книга?

– Сам труд был издан еще при жизни Марджани, в 1883 году. Он представляет собой введение к шеститомному сочинению Марджани под названием «Вафиййат аль-асляф ва тахиййат аль-ахляф». К сожалению, все шесть томов этого энциклопедического труда остаются в рукописном виде на арабском языке до сих пор. Название шеститомника мы перевели как «Верность предшественникам и приветствие потомкам». Предыдущие переводчики почему-то переводили его как «Некрологи» из-за специфики значения слов в арабском языке и, видимо, из-за содержания книги, разделенной по датам смерти. Смысловое значение на арабском звучит как связь с прошлым и приветствие будущему.

«Верность предшественникам и приветствие потомкам» представляет собой библиографический словарь. Там все разделено хронологически. Иногда там бывают заголовки типа «Наступил халифат определенного правителя». И все это совместно с датами. Внутри дат в алфавитном порядке приводятся биографии тех людей, которые умерли в этот год.

«Муккаддима» (то есть «Введение» с арабского) по своей сути и содержанию является вводной частью в этот многотомный труд. Человек, который собирается прочесть биографии личностей в книге Марджани, должен познакомиться с основами арабо-мусульманской цивилизации. С одной стороны, это введение в биографический труд, но с другой стороны, получилось, что мы читаем огромный курс по введению в историю арабо-мусульманской цивилизации.

Книга, разделенная на два «манзара», начинается с биографии (сиры) Пророка. «Манзар» – это достаточно интересное слово. Марджани не стал использовать слово «баб» (глава), а остановился на именовании, которое происходит от арабского слова «назара» (смотреть). Получается «первое видение» и «второе видение». Слово «назара» выбрано, скорее всего, не случайно, потому что оно подразумевает не просто видение глазами, а видение внутреннее. Первое осмысление, или видение, – это ранняя история ислама. Второе видение занимает большое место в книге и затрагивает период после жизни Пророка.

Первый манзар начинается с 5-й страницы «Мукаддимы», в нем рассказывается о миссии пророка Мухаммада, появлении шариата, и заканчивается он на смерти Пророка. Второй манзар, под названием «Упоминание группы из сословий ученых», начинается на 184-й странице. Марджани в этой главе акцентирует свое внимание на ученых, но при этом мы встречаем в ней упоминания правителей, династий и государственных символов. До 184-й страницы упоминаются все события, связанные с сирой: газаваты, смерть Хадиджи, приход в ислам арабских племен и знаковых людей, и т.п.

– Что хотел донести Марджани до читателей?

– Во втором манзаре нам встречается огромное количество терминов, которые используются в истории ислама или истории шариатских наук. Здесь перечислены все пророки до Мухаммада, а также упоминается Зу-ль-Карнайн. Кто это такой, спросите вы? Есть разные версии этого имени: одни считают, что это был пророк, а другие говорят, что это был Александр Македонский, и Марджани упоминает разногласия по поводу этих версий. Также упоминаются сахабы (сподвижники): кто это такие и кто в это понятие входит. Туда входят праведные халифы. «Асхаб аш-шура» – это совет, который выбрал халифа Усмана. Упоминается «аль-Ашара аль-Мубашшарун би-ль-джанна» (десять человек, которые при жизни были обрадованы раем). Говорится и о тех, кто открыто сказал, что принял ислам, и о том, кто из сахабов умер последним. Складывается впечатление, что ты читаешь справочник или терминологический словарь.

Марджани составил труд с базовыми знаниями, которыми, по его мнению, должен владеть каждый образованный мусульманин – тогда в это понятие входили шакирды, муллы, мударрисы (преподаватели). Язык произведения арабский, потому что оно писалось не только для татар. Ризаэтдин Фахретдин передает небольшой кусочек диалога с Марджани на арабском языке, хотя они оба татары. Этот маленький факт говорит, что и шакирды, и устазы старались использовать в общении богословский арабский язык.

«Марджани более широко понимает хадис «Об обновлении»

– Классифицировал ли Марджани шариатские науки?

– У него встречается классификация шариатских наук: например, собирание Корана, генеалогия, методология фикха, наука о разногласиях (ведение диспутов). Встречается упоминание 7 чтений Корана, которые пришли от Пророка. Раскрываются моменты, связанные с суфизмом. Упоминаются тарикаты Накшбандия, Кадирия, Шазилия и их сильсили. Марджани приводит и свою сильсилю, потому что он был шейхом Накшбандии. Он дает свою цепочку духовной (суфийской) преемственности от себя и своих устазов до основателя тариката Бахауддина Накшбанда. У имама Раббани он показывает не только накшбандийскую цепочку, но и кадирийскую.

Достаточно интересным моментом является то, что Марджани включил в свое произведение хадис «Об обновлении». Согласно хадису, каждое столетие Всевышний посылает обновителя веры. Точка зрения Марджани на этот вопрос заключается в том, что на столетие приходится не один человек. Необязательно ждать определенного отрезка времени, чтобы дождаться обновителя. И им не обязательно должен быть улем или знаток шариатских наук. Это может быть правитель или ученый в области естественных наук. Марджани этот хадис понимает более широко.

– А что говорится о естественных науках?

– Достоинство этого труда в том, что в нем не просто перечисляются науки. В нем дается история их происхождения: что они собой представляли и на какие разделы они делились – это логика, арифметика, наука о формах, астрономия. Упоминается даже астрология (объясняется, почему астрономия и астрология сначала шли вместе, а потом их стали разделять). Даются также факты об обсерваториях, о музыке, естествознании, медицине, анатомии, хирургии, фармацевтике, ветеринарии, географии. Интересно, что когда Марджани пишет про медицину, он разделяет народную и научную медицину. Упоминаются даже предсказатели, нумерологи и алхимики, и к этому дается комментарий, как к подобному относился ислам.

Встречается даже подсчет денег, или, говоря современным языком, бухгалтерия. Марджани пишет о ремеслах и даже об истории первой аптеки, сахара и книг. Можно сказать, что там также описана история пищевой и легкой промышленности. Потом упоминаются страны Запада, появления пороха, пушек, великие географические открытия. Упоминается административный аппарат и должности в халифате. Интересный факт, что в обязанности халифа входило быть имамом во время намаза, а также читать хутбу. Впоследствии эти обязанности были переданы другим людям. Затрагивается мусульманский контроль в государстве: формирование цен, юстиционный контроль экономической деятельности.

«Было бы странно, если бы он просто скопировал чужие идеи, никак их не обработав»

– Вдохновлялся ли Марджани другими работами при составлении своего труда?

– Видимо, Марджани был вдохновлен идеей создать труд наподобие «Тариха» Ибн Хальдуна. С этой книгой он познакомился в Центральной Азии, и у него были ее рукописные и печатные варианты. Как я заметил, у Марджани есть фрагменты, которые совпадают с трудом Ибн Хальдуна. Марджани не является человеком, который просто взял все из одной книги. Он многое взял и из других источников. В некоторых местах Марджани дает свою точку зрения, а не так, как это было у Ибн Хальдуна. Было бы странно, если бы Марджани просто взял и скопировал чужие идеи, никак их не обработав. Татары знали Ибн Хальдуна, и Марджани просто не было смысла его пересказывать. Ибн Хальдуна больше интересовала история североафриканских берберов, а Марджани взял всю историю мусульманского мира. У него встречается не только Восток, но и андалузские ученые.

– Кто движущая сила истории, по мнению Марджани?

– Прямо в тексте мы этого не найдем, но, как писал историк Мунир Юсупов, Марджани был сторонником идеи, что история движется за счет личностей. История движется элитой – по-арабски это «хасса». Мы видим, что у него это ученые и правители. И есть «амма» – простые люди, которые движутся только благодаря элите, с учетом исламского убеждения, что все это происходит по воле Аллаха.

«Был момент, когда он хотел уехать в арабские страны и посвятить остаток жизни написанию книг»

– Марджани творил в рамках Российской империи. У него есть ответ на вопрос, как жить мусульманину в немусульманском государстве?

– В его биографии мы можем найти описание его взаимоотношений с русскими, в том числе с русскими учеными. У него были хорошие отношения с Радловым, благодаря чему его устроили в учительскую школу. У него были хорошие связи с преподавателями Казанского университета, поэтому Марджани мог выступать с лекциями по истории восточных народов. Он говорил, что татары должны знать русский язык, чтобы не отставать от прогресса и понимать, что происходит в государстве. Марджани писал, что государство предоставляет мусульманам полномочия в виде духовного собрания, благодаря которому они могут вести свои дела. Муфтия назначают сверху, и, скорее всего, именно с этого времени пошло восприятие муфтия как лидера, а не просто человека, который издает фетвы. Муфтий начинает восприниматься как чиновник, который управляет мусульманами. По словам учеников Марджани, их учитель в подтверждении своих слов приводил пример пророка Юсуфа, который был казначеем у египетского фараона.

Я не помню, писал ли это сам Марджани или историки после него, но муфтияты появились при Екатерине II. Структура муфтиятов была разработана в России, но опыт их построения и организации был заимствован из Османской империи. Марджани рассуждал, что если государство предоставило мусульманам возможность строить мечети и медресе, торговать, то у них нет причин куда-то уезжать. В биографии Марджани был момент, когда он хотел все бросить и уехать. На него часто писали доносы, и в этот момент его хотели снять с должности имама. Находили разные причины, что он, мол, неправильно посчитал начало рамадана и посоветовал это муфтию. Потом его подставили, не предупредив при чтении никаха, что девушке нет 16 лет, и он совершил обряд. Был момент, когда он хотел уехать в арабские страны и посвятить остаток своей жизни написанию книг. Конкретная страна не называется, но это могли быть Египет, Аравия, Ирак или Анатолия.

«Он хотел поменять систему образования – в этом мы видим прямое влияние Курсави»

– Правда ли, что Марджани критиковал бухарскую систему образования и восхвалял дагестанскую?

– В этом вопросе Марджани повторяет за Курсави, потому что сам он прошел через бухарскую систему. Сравнивать с Дагестаном он не мог, но у него были знакомые, которые там обучались, и он мог сопоставлять образовательный процесс. Марджани пробовал не только критиковать, но и внедрить свою систему, что у него не получилось. Половина его учеников разбежалась, потому что люди привыкли к старой системе. Студенты просто боялись, что они не научатся и будут невостребованы. Некоторые пытались совмещать: ходили и на классические уроки, и к Марджани.

Почему Курсави начал сравнивать? У него был учитель, который учился в Дагестане. Курсави умер в 1812 году, и, видимо, до того времени татары ездили учиться на Кавказ, где обучали по более старым книгам. Там изучалась акыда Тахавия, а не Насафия. «Тахавия» древнее «Насафии» на 200 лет. То же самое с источниками, связанными с фикхом, которые были иракские, а не среднеазиатские. Поздние книги, похоже, давали больше «лишней» информации (толкований и примечаний) и классификаций. Поздние ученые добавляют больше от себя, что может усложнить процесс получения знаний. Например, в поздних трудах можно увидеть более разветвленные классификации «макруха» (порицаемого) и мустакраха (неприличного деяния), и, вероятно, не совсем обоснованные запреты или ограничения.

Проблема еще в том, что джадиды всегда были просветителями, и они старались облегчить получение знаний для масс. И поэтому, когда они сравнивали источники и вторичные работы, они говорили, что гораздо легче воспринимать первоисточники, а не толкования. Тем более что первоисточники были в разы меньше по объему, чем толкования. Здесь не важно, с какой стороны посмотреть: источники всегда будут в плюсе, потому что они ближе к эпохе праведных предшественников. Поэтому Марджани был в тренде после Курсави, а после Марджани эту идею подхватили его ученики. Важно заметить, что «Тахавию» Марджани преподавал только в учительской школе, где он работал с татарами, которые изучали русский язык. Он считал, что «Насафия» – это более специализированная акыда, если можно так выразиться. «Тахавия» идеально подходила для тех мусульман, которые не собирались преподавать в будущем шариатские науки и которых можно назвать светскими людьми. В новометодной Мухаммадии, кстати (в начале XX века точно), также изучался текст Тахавии с толкованием одного средневекового богослова Сираджуддина аль-Хинди.

Есть исследования, где, например, сообщается о том, что Чистави говорил, что шакирды не должны изучать русский язык, и как к нему приходила из-за этого полиция. Русский язык среди татар распространялся очень плохо. Процесс начинает хоть как-то развиваться лишь после революции 1905 года. А Марджани еще в XIX веке ратовал за то, что нужно изучать русский язык и естественные науки. Он хотел поменять систему религиозного образования татар, и в этом мы видим прямое влияние Курсави.

«Западные исследователи подметили, что у Марджани наблюдается феномен «хадисоцентричности»

– Есть ли у Марджани попытки осмысления, почему исламская цивилизация в XIX веке находилась в бедственном положении?

– В этом вопросе Марджани активно ругает людей за их невежество. Он ругает имамов, которые не развивались. Он пытается через свои книги образовывать людей, чтобы они получали знания и не следовали слепо авторитетам. Некоторые западные исследователи подметили, что у Марджани наблюдается феномен «хадисоцентричности». То есть человек не против ханафитского мазхаба, но основная опора идет именно на обоснование шариатских норм при помощи хадисов. Западные исследователи указывают и на хадисоцентричность улемов Деобанда (движение деобанди возникло в Индии, распространено в местах проживания индийских мусульман. – Ред.). Улемы Деобанда – очень хадисоцентричные ханафиты. Они ведут обучение в медресе и учебных заведениях системы Деобанда по сборникам хадисов и их толкованиям. Все остальные книги как бы на втором плане. Сторонники Деобанда в споре с индийскими ваххабитами говорили, что через хадисы можно доказать правильность следование мазхабу, тогда как их оппоненты полностью отрицали мазхабы. Из этой школы были ученые, которые ссылались на Марджани.

Более поздние египетские ученые также ссылались на работы Марджани. Они пытались по-новому обосновать ханафитский мазхаб. Помощник последнего Шейха-уль-Ислама Османской империи, доживая последние годы в Каире, дает высокую оценку работам Марджани, говоря, что печатные книги из Казани – большая редкость и они гораздо дороже тех рукописей, что можно достать в Египте.

– Как воспринимали Марджани в арабском мире?

– Представитель школы Мухаммада Абдо шейх Джамалуддин аль-Касими написал большой тафсир в начале XX века. В нем он цитирует фрагмент из «Мукаддимы» Марджани, посвященный геологии, где Марджани толкует коранический аят на основе доступных ему знаний из этой области. Интеллектуалы арабского Востока могли знакомиться с книгами Марджани в своих библиотеках, Марджани еще при жизни сам и с помощью учеников отправлял туда свои печатные труды.

Также был улем Мухаммад Курди, который опубликовал «Акыду» Марджани. В свой сборник, который издавался в Каире, он включил множество произведений других авторов. «Акыду» Марджани, которая в оригинале называется «Хакк аль-акыда» («Истина акыды»), он назвал «Акыда мухтасара», то есть «Краткое кредо».

Очень интересно то, что Марджани выступал за разделение акыды, философии и каляма. Акыда у Марджани рассматривает только самые важные (обязательные к вере) религиозные вопросы (догматы), а моменты частного характера (необязательные) он относит к сфере рассмотрения науками калям и религиозная философия (фальсафа). С этой точки зрения философов не нужно такфирить (обвинять в неверии. – Ред.), потому что они не затрагивают обязательные к вере догматы. Они пытаются понять мир именно на уровне человеческого разума.

Владислав Безменов, Арслан Минвалеев, «Миллиард.Татар»