Тренды аналитики: Татарстан в топ-5 по затратам бизнеса на софт и новый средний класс

Новые группы среднего класса – не только участники СВО

Разрыв в доходах между разными слоями населения в России растет, но одновременно формируются и новые группы среднего класса. Однако для того, чтобы они не вернулись к «разбитому корыту», необходимо создать определенные условия (институциональные, социальные и так далее). К таким выводам пришли аналитики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП).

Хорошая новость из исследования – уровень бедности в стране устойчиво снижается. По итогам 2023-го – до рекордно низких 8,5% (это 12,4 млн человек). Для сравнения – в 2016-м было 13,5%. Столь позитивная динамика основана на росте реальных доходов населения: за прошлый год на 5,6%, за первое полугодие 2024-го – еще на 7,4%.

По итогам 2023-го статистика зафиксировала фронтальный рост всех компонент денежных доходов (ранее какие-то могли вносить положительный, какие-то – отрицательный вклад в динамику). Но главный двигатель этого прогресса – зарплатный бум, разгоняемый дефицитом кадров и, что интересно, «достаточностью финансовых ресурсов для обеспечения столь высоких темпов роста зарплат». По итогам 2023-го в реальном выражении они выросли на 7,8%, это максимум за пятилетку. А по итогам января – мая 2024-го – еще на 10,1%.

При этом в отраслевом разрезе динамика зарплат становится все более равномерной. Безусловное прежде лидерство IT-сектора давно позади. В прошлом году айтишников по темпам роста обогнали работники обрабатывающей промышленности, а внутри нее – отраслей, производство в которых связано с гособоронзаказом и импортозамещением (от готовых металлических изделий до одежды). В этом году в лидерах роста – финансовая сфера (+16%) и строительство (+13%), но обработка (+13%) также не сдает позиций.

Плохая новость – рост неравенства по уровню доходов в России тоже ускоряется. Эту ситуацию в ЦМАКП назвали интересной: обычно дифференциация усиливается вследствие разнонаправленной динамики доходов бедных и богатых. Но в России дифференциация растет на фоне снижения бедности! Причина – тот самый опережающий рост зарплат, благодаря которому доходы определенных профессиональных групп скакнули настолько сильно, что подняли их получателей на другой уровень потребительских и сберегательных возможностей.

«Началом процесса можно считать пандемию коронавирусной инфекции, когда выросли зарплаты и выплаты медицинским работникам и работникам сферы IT вследствие необходимости быстрой цифровизации многих сфер», – отмечают аналитики. Введение санкций и начало СВО добавили к ним участников боевых действий (их денежное довольствие сейчас более чем в два раза превышает среднемесячную зарплату по стране). А также работников сфер, «в которых активно происходит импортозамещение и бурно растет производство» (машиностроение, химпром, IT и другие). Таким образом, новые группы в среднем классе в России фактически выросли стремительно.

К среднему классу в ЦМАКП относят тех, кто получает основной доход на человеческий капитал, не отчуждаемый от них самих. В этом их отличие от богатых, которые – в числе прочего – получают доход на финансовый капитал, находящийся в собственности (это отчуждаемый ресурс). И от бедных, которые способны капитилизировать лишь свою физическую способность к труду (потому они легко заменяемы). Но средний класс, в силу своей специфики, должен обладать еще и способностью развивать человеческий капитал, а это предполагает определенные модели потребления. И наличие сбережений. Косвенные данные о потреблении домохозяйств и статистика ЦБ по банковским вкладам говорят о том, что такие модели развиваются.

Но смогут ли эти новые группы закрепиться в своем статусе? Аналитики центра считают, что для этого высокий уровень зарплат (со стороны производства) должен не снижаться довольно продолжительное время. Тогда новые паттерны поведения успеют сформироваться. Но все это процессы долгосрочные, и их успех не очевиден. Открытый вопрос – насколько долго работодатели смогут отвечать на высокие зарплатные ожидания?

В итоге, признают в ЦМАКП, следующие поколения «новых средних» (а возможно, и текущее) могут быстро вернуться в когорту «менее обеспеченных» слоев населения. Тем более что «часть домохозяйств, перешедших на более высокий текущий уровень доходов, просто будет решать актуальные материальные проблемы», говорят аналитики. По их мнению, «это накладывает требования на рынок жилья (доступное, в том числе арендное), карьерные перспективы (в том числе для участников СВО) и систему образования (обучение и переобучение)».

Предприятия Татарстана потратили на новое ПО почти 9 млрд рублей

Татарстан вошел в топ-10 субъектов РФ, предприятия в которых по итогам 2023-го сильнее всего нарастили траты на разработку и приобретение программного обеспечения (ПО). Лидером в этом списке стал Санкт-Петербург, где по итогам 2023-го сложилась наиболее выраженная динамика роста затрат на компьютерный софт – плюс 24,2 млрд рублей. Наша республика оказалась на шестом месте, с приростом в 1,7 млрд рублей. Впереди также Кубань, Ямал, а также Челябинская и Вологодская области. Таковы данные исследования аналитической службы аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza.

Также на шестом месте Татарстан оказался в топ-10 по средней сумме затрат на ПО в расчете на одну организацию. Если среднестатистическая российская компания в 2023-м заплатила за софт 3,9 млн рублей, то в Татарстане – 5,1 млн рублей. Максимальные суммы фиксировались на Ямале (13,8 млн рублей в год), Санкт-Петербурге (11,8 млн рублей) и Москве (9,4 млн рублей), а также в Вологодской области и Краснодарском крае. Стоит отметить, что в среднем по ПФО такие затраты составили всего 1,4 млн рублей; в этом плане доминирование Татарстана абсолютно.

А по максимальным тратам на создание и покупку ПО Татарстан занял и вовсе пятое место, с удельным весом в общестрановых расходах на ПО в 2,7%. Стоит отметить, что в этом плане преимущество Москвы (более 50%) и Санкт-Петербурга (21%) совершенно недостижимо. В то же время другие регионы ПФО к топ-10 не близки, а в целом по всему округу затраты компаний на софт превысили 19,1 млрд рублей (плюс 4,5 млрд к 2022-му). То есть на Татарстан пришлась почти половина. Следом за нами, но с огромным отрывом идут Пермский край (2,7 млрд) и Нижегородская область (2,5 млрд).

Всего же российские крупные и средние предприятия по итогам 2023-го потратили на создание и приобретение ПО 329 млрд рублей. Это на 6%, или на 18,6 млрд рублей, больше, чем было годом ранее, – рекордное значение за всю историю наблюдения. За последние шесть лет, по оценке FinExpertiza, годовые корпоративные затраты на софт в России увеличились практически в три раза.

В отраслевом разрезе максимальные средства вложили предприятия в сфере информации и связи – 129,3 млрд рублей (помимо непосредственно области IT сюда также входят телекоммуникации, телевидение и радио, издательская деятельность и проч.). На втором месте – 69,2 млрд рублей – обрабатывающая промышленность (внутри нее наибольшую долю в приросте расходов на ПО обеспечили производство нефтепродуктов, металлургия, а также компьютеры и периферия). На третьем – оптовая и розничная торговля (40,5 млрд рублей).

Интересно, что по итогам 2022-го на волне ускоренного импортозамещения расходы на софт по России взлетали на 13,2%, до 310,3 млрд рублей. А в допандемийном 2020-м темпы достигали 8,1%. То есть налицо угасание динамики. По оценке президента FinExpertiza Елены Трубниковой, с учетом как среднегодовой потребительской (4,3%), так и промышленной инфляции (4%) реальные затраты по итогам 2023-го пусть и оказались рекордными в абсолюте, лишь незначительно превысили прошлогодние. «Если же брать в расчет базовую инфляцию, которая в 2023 году составила 6,8%, а также принимать во внимание годовое удорожание непосредственной разработки ПО, оцениваемое экспертами более чем в 10%, то рекордно высокое значение в 329 млрд рублей кажется не таким уж впечатляющим», – уверена Трубникова.

По ее мнению, причины замедления темпов роста затрат на софт «могут варьироваться в широких пределах»: от приобретения компаниями многолетних лицензий (основные средства на ПО в таких случаях были израсходованы именно в 2022-м) до нехватки финансирования или покупки по серым импортным схемам. «Несмотря на формальный уход западных вендоров с российского рынка, корпоративные пользователи не готовы в одночасье отказаться от их продуктов, поскольку экстренный переход на аналоги, имеющиеся на российском рынке, создал бы очевидные риски, в том числе связанные с потерей данных», – говорит Трубникова.

«Россия остается страной с низким уровнем межличностного доверия»

Россияне по-прежнему склонны осторожничать во взаимодействии с другими людьми, уровень межличностного доверия в обществе остается низким, заявили во Всероссийском центре изучения общественного мнения (ВЦИОМ), обнародовав результаты очередного мониторинга.

Как оказалось, такая ситуация стабильна с 2018-го – среди россиян по-прежнему доминирует мнение, что во взаимодействии с людьми следует соблюдать осторожность (73%, шесть лет назад таких было 74%). Доля «доверчивых», как нетрудно догадаться, также не меняется. Менее склонна к доверию, что особенно печально, молодежь 18-34 лет. Более – в основном только те, кому 60+.

Интересно, что подобное отношение к окружающим не зависит от размера населенного пункта. В то, что во взаимодействии с другими людьми следует соблюдать осторожность, одинаково часто верят и жители мегаполисов – Москвы и Санкт-Петербурга, и сельской местности (по 72%). Но что впечатляет сильнее – чем выше финансовая обеспеченность респондентов, тем лучше у них и мнение об окружающих. Так, «богатые» (оценивают свое материальное положение как хорошее и очень хорошее) вдвое чаще «бедных» (материальное положение плохое и очень плохое) верят, что людям можно доверять (30% против 15%).

Осторожность россиян в общении с чужими людьми не отменяет их готовность верить в порядочность окружающих. Почти половина опрошенных считает, что другие люди повели бы себя честно, даже если бы имели возможность обмануть. И лишь треть сограждан не питает иллюзий в этом вопросе. В целом же 56% опрошенных уверены, что люди в России чаще всего склонны думать только о себе. Но, несмотря на преобладающий в этом вопросе пессимизм, доля тех, кто замечает в окружающих исключительно эгоистические наклонности, идет на спад (минус 9% за шесть лет). А противоположного мнения («люди стремятся быть полезными другим») сегодня придерживаются трое из десяти россиян.

«Россия остается страной с низким уровнем межличностного доверия. Такая ситуация сформировалась еще в 1990-х годах как результат быстрой и болезненной ломки всех устоявшихся правил и принципов человеческого общежития. Если в СССР отношения строились на принципе “человек человеку друг, товарищ и брат”, то капитализм у нас реставрировался под лозунгом “каждый сам за себя, человек человеку волк”. Именно тогда россияне перестали доверять незнакомым людям. Фокус доверия сместился в самый ближний круг – в семью, к ближайшим родственникам и немногим друзьям», – отмечает генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров.

По его словам, теоретически постепенная нормализация общественной жизни после бурных поворотов должна была способствовать повышению межличностного доверия. И в России так и происходило, «однако период восстановления доверия был прерван»: в 2018-м сильную травму людям нанесло повышение пенсионного возраста, а «затем пришли новые травмы, связанные с пандемией, СВО и глобальной турбулентностью».

«Молодое поколение, на которое возлагали надежды социологи в части слома установок на недоверчивость, само оказалось жертвой новых трудных времен. Сегодня молодые россияне так же беспокойны и недоверчивы, как их родители, прошедшие испытания “лихих 1990-х”. Культура недоверия воспроизводится, а это существенно ограничивает возможности социального и экономического развития страны. Для изменения ситуации нужны не просто восстановление мира и спокойствия, но и продуманные меры социальной терапии», – уверен Федоров.