Хайдар Гильфанов: «Татарстан очень любит продавать»

«Не могло реально случиться такого резкого снижения численности»

Хайдар Маслахетдинович, все представительства Татарстана в регионах России обычно охватывают территорию не только конкретного субъекта РФ, но и соседних. У вас – весь Урал?

Не совсем. Согласно указу Раиса Татарстана, постоянное представительство республики в Свердловской области действительно отвечает за Урал, но не в границах Уральского федерального округа. Дело в том, что представительства создавались еще в 1990-х, до образования федеральных округов. И изначально мы тут отвечали за связи не только со Свердловской, но также Челябинской, Курганской, Оренбургской областями и Пермским краем, который тогда тоже еще областью был. Строго говоря, географически это самый настоящий Урал. Пермский край в итоге был включен в состав Приволжского федерального округа, но мы с ним связи не теряли. А вот Оренбургскую область, которая тоже вошла в ПФО, мы в итоге «отдали» коллегам в Башкортостане, потому что для них это более географически близкая территория. Таким образом, постоянное представительство Татарстана в Свердловской области курирует связи республики еще с тремя регионами – Челябинской и Курганской областями, а также Пермским краем.

Давайте начнем с культурных вопросов, тем более что вы сами – не просто чиновник, а заслуженный артист Татарстана. Как живут татары на Урале?

Уральские татары, если совсем упрощать, можно разделить на три условных группы. Первая – это коренные жители этих территорий: некоторым татарским селам уже по 500-700 лет, то есть наши предки поселились тут еще до прихода русского населения. Вторая группа – это жители Татарстана, которые приезжали сюда в поисках счастья в первой половине ХХ века, вплоть до 1960-х. Да так тут закрепились и остались. Таковых особенно много в северной части Урала, где в советские годы активно развивалась промышленность – строились рудники, заводы. Туда и слетались со всей страны кадры. И третья группа – это татары из Башкортостана, которые селились главным образом вдоль железной дороги – это Янаул, Дюртюли, Татышлы. Таким путем им легче было добираться до Екатеринбурга, чем до Уфы.

Сколько здесь татар живет?

По переписи 2010 года в Свердловской области проживало около 143 тысяч татар, в Пермском крае – 115 тысяч, в Курганской немного – порядка 20-25 тысяч. Больше всего наших соотечественников всегда жило в Челябинской области – около 200 тысяч. По итогам переписи 2021 года, к большому сожалению, в Свердловской области вдруг куда-то потерялось порядка 50 тысяч татар. Столько же – в Челябинской, в Пермском крае – недосчитались 15 тысяч, в Курганской области – около 5 тысяч. Это очень странные итоги.

Нас они, мягко говоря, сильно тревожат. В каком плане? Дело в том, что в Свердловской области всегда татары, например, стояли на втором месте по численности после русских. А сейчас вдруг на втором месте оказались люди, вообще не указавшие свою национальность. Я очень сомневаюсь, что они сделали так сами, по своей воле. Скорее всего, органы статистики просто провели заочный учет, переписчики почти не ходили по домам, не спрашивали, а взяли какие-то общие данные из тех же паспортных столов и т.п. У меня такое ощущение. Просто ну не могло реально случиться такого резкого снижения численности. Это была бы катастрофа!

И никогда в истории предыдущих переписей таких резких перепадов не фиксировали. Ну, 10-15% колебаний – это максимум: в связи с демографическими волнами, потоками межрегиональной миграции и другими причинами. Не секрет, что многие татары на пенсии возвращаются в родные края, тем более что там реально лучше стало жить. Я подчеркну, это мое личное отношение к переписи. Не качественная была просто организация работы, сбора данных, с упором на то, что через интернет люди сами запишутся. Это не оправдало себя, потому что татарам, которые реально считают себя татарами, им уже за 50, они сервисами Госуслуг не пользуются, как и Интернетом. А молодежь, на мой взгляд, отнеслась немножко прохладно к этой переписи. Несмотря на то что мы тут не сидели сложа руки, проводили массу мероприятий, объясняли, призывали. Но, тем не менее, получили такие вот результаты. Не может такого быть, в общем.

«Татары вне своей страны не проживают»

Сколько в Свердловской области работает татарских общественных организаций и чем они занимаются?

Официально зарегистрировано 10 таких организаций, самые активно работающие из них – это Конгресс татар Свердловской области и автономия татар Свердловской области. С 1980-х функционирует Центр татарской и башкирской культуры «Мирас». Есть и новые организации, например «Татары Урала», «Ярдам» или молодежная «Яшен». Они все работают в соответствии со своими уставными задачами, проводят различные мероприятия, курируют важные темы.

Ваш коллега в Санкт-Петербурге в интервью интересную мысль высказал, что на Северо-Западе нет диаспоры татар. А здесь у вас как?

Мы тоже чиновников всегда поправляем, потому что диаспора, если смотреть на значение слова, – это группа людей, которая проживает вне своей страны. Но, простите, татары вне своей страны не проживают. Татары живут в своей стране, многим селам, как я уже сказал, по много сотен лет. Кто тут еще диаспора – надо посмотреть. Но иногда, к сожалению, для красного словца чиновникам проще называть нас диаспорой. Мы в этом плане спокойно объясняем, что с татарами, башкирами, марийцами – другими нациями, которые составляют основу Российской Федерации, так нельзя разговаривать.

Еще больше путаницы возникает с автономией татар – но по факту это просто общественная организация, которая действует согласно федеральному закону об автономиях. Они созданы не для того, что кто-то там хочет отделиться, просто это удобная организационно-правовая форма для продвижения интересов, получения господдержки, и других видов деятельности. Мы как орган государственной власти с автономией обязаны взаимодействовать.

Правда, есть и недостатки этой системы. Изначально, например, здесь, на Урале, татары и башкиры жили вместе, но закон об автономиях не разрешал создавать одну автономию на двоих. С тех пор и началось: татары сами по себе, башкиры сами по себе. Башкирских общественных организаций, если я не ошибаюсь, в Свердловской области не более пяти – тоже автономия, курултай башкир и др. А вот постоянное представительство Башкортостан здесь закрыл, передав полномочия постпреду в Челябинске. Но мы братские народы, без переводчика общаемся, одни песни поем, так что на уровне обычных людей проблем с этим нет никаких. Но башкирских сел формально в регионе нет.

При нашем представительстве работает совет руководителей татарских общественных организаций, время от времени, когда есть необходимость, мы собираемся, решаем какие-то общие вопросы. Допустим, проведение Сабантуя – кто-то ищет спонсоров, кто-то спортсменов привозит, другие – культурные коллективы. Работаем совместно на общую пользу для Татарстана.

«В Татарстане таких вот конкурсов не проводят»

Сабантуй у вас как проходит?

Сабантуев тут много проходит – порядка 40, из них 30 – муниципального уровня. Это связано с тем, что только в Свердловской области есть 42 татарских деревни, они находятся на западных окраинах, на границе с Башкортостаном и Челябинской областью. В Екатеринбурге проходит городской Сабантуй, а еще мы проводим и областной праздник. Раньше он кочевал по разным городам Свердловской области, но в итоге мы остановились на одном месте проведения – в 40 км от Екатеринбурга конноспортивный комплекс, там все условия есть и для скачек, и для всех остальных активностей.

Самое главное, эти Сабантуи проходят по распоряжению губернатора или мэра, в разные дни. То есть это все организуется на очень высоком государственном уровне, при поддержке властей, в том числе и финансовой. На областном обычно до 20-25 тысяч участников собирается, на городском – 30-35 тысяч бывает. Для массовых мероприятий здесь это достаточно большие цифры. Мы эти праздники проводим для всех, не только для татар, стараемся организовать интересные массовые гулянья.

Каждый год на Сабантуи приезжают разные районы Татарстана. Например, на городской Мензелинский, на областной – Лаишевский. Они не просто петь и танцевать приезжают – привозят продукцию местных предприятий, устраивают ярмарки. Для Татарстана это еще одна возможность продвижения брендов и продукции наших производителей. Иногда приезжают и министры, тогда добавляется еще и большая деловая программы.

Кроме Сабантуя, какие у вас еще мероприятия проходят?

Сабантуй – это традиционное мероприятие. Но совместно с татарскими общественными организациями мы только в прошлом году провели в Свердловской области около 90 гуманитарных мероприятий, в том числе спортивных соревнований. Так, мы единственные в России проводим турнир по хоккею с шайбой в Красноуфимске на призы ХК «Ак Барс» и Всемирного конгресса татар. Участвуют свердловчане, пермяки, челябинцы, из Башкортостана приезжают. В этом феврале снова провели Дни татарстанского кино, стараемся делать это ежегодно. Татаркино в четырех населенных пунктах показывало фильм по повести Галимджана Ибрагимова, на следующий год хотим показать «Дети 41-го года». Это татароязычные фильмы, которые интересны, конечно, прежде всего татарам, но все фильмы идут с русскими титрами.

Конгресс татар ежегодно проводит и единственный в России конкурс татарских народных танцев «Шома бас» («Танцуй веселей»). Причем не важно, какой коллектив их исполняет – русский, татарский, марийский, конкурс открыт для всех. Насколько мне известно, в Татарстане таких вот конкурсов не проводят. Горжусь, что мы это мероприятие сами придумали, и оно пользуется большим успехом, и наши соотечественники с удовольствием приезжают сюда, на Урал. И очень мощный фестиваль-конкурс исполнителей татарской песни «Урал сандугачы» («Уральский соловей»). В этом году было 240 участников из девяти субъектов РФ, причем этот конкурс является отборочным туром международного конкурса татарской песни, который потом в Казани проводится. Жюри у нас очень авторитетное, мы приглашаем из Татарстана популярных певцов.

Вы, наверное, и сами входите в состав, вы же тоже исполняли такой репертуар?

Я стараюсь не вмешиваться в творческую часть, больше занимаюсь оргвопросами. Но как профессионал в этой сфере могу сказать, что качественный уровень участников, конечно, с годами не падает. Но, к сожалению, больше бы хотелось слышать именно народных песен. Их с каждым годом становится все меньше и меньше, как и исполнителей именно традиционно татарской мелодики. Исчезает этот пласт нашей культуры. Особенно на Урале стали петь больше эстраду, как я говорю, шатыр-батыр, это куплетики такие, частушки по сути. Это печально.

«Задача – создание билингвальной школы»

Это связано с языковой проблемой? Или, может, спрошу мягче – языковым вопросом?

Да нет, это проблема, вы правильно сказали. Потому что мы, к сожалению, теряем свой язык. Лет десять назад еще в татарских селах в школах дети говорили на татарском. Сейчас приезжаешь – по-русски говорят. Это от того, что родители начинают тоже на русском говорить. Это, на самом деле, беда. Понятно, что два-три часа в неделю уроков татарского в обычной школе, вот этого факультативного уровня, для сохранения явно недостаточно. В Екатеринбурге с этим вообще все плохо, тут условия остались только в воскресных школах. В городе таких три, по области – 10-15. Мы недавно открыли заново языковой центр имени Каюма Насыри в Центре татарской культуры в Екатеринбурге. Около 100 человек записались, от пионеров до пенсионеров, то есть интерес к этой теме есть. Но проблема в том, что в городских условиях нет возможности изучать татарский язык как родной систематически.

Поэтому основная задача на будущее, я бы так поставил, это создание билингвальной школы и в Екатеринбурге, и в крупных городах, как в Татарстане это сделано, наподобие школы «Адымнар». Это возможно, но, наверное, только на условиях государственно-частного партнерства. Дело в том, что опыт создания обычной школы лет пятнадцать назад у нас был, но записалось тогда только всего девять семей. Значит, нужно делать не просто татарскую школу, нужно привлекать другим, например, высоким качеством обучения. Это не фантастика, такое смогли сделать в Саратове, где действует мощная школа с татарским компонентом, и туда не просто попасть, конкурс всегда, даже русские дети туда ходят, потому что очень хорошо готовят к ЕГЭ по химии, физике. Здесь можно попытаться начать с детского сада с татарским этнокультурным компонентом. Потребность у родителей точно есть, они просто не могут ее реализовать.

А почему в Саратове получилось?

А потому, что там нашелся местный меценат – Камиль Аблязов, который очень был в этом заинтересован, поставил себе задачу. Также такой вопрос решили в Димитровграде Ульяновской области, там тоже очень хорошая школа работает. И в Москве есть тоже сильная татарская школа. Челябинцы по этому пути движутся, а пермяки уже обогнали екатеринбуржцев. Там был детский сад с татарским компонентом, сейчас городские власти им выделили еще один детский сад – но уже для того, чтобы сделать в нем билингвальную школу.

Так почему в Екатеринбурге то не получается тогда?

Нужен фанат такого дела. Человек, который готов, извините за пафос, положить свою жизнь на это. Я, как чиновник, помог бы ему всеми силами, думаю, и Правительство Татарстана бы откликнулось. Но пока такого человека не видим.

«Здесь действует рекордное количество муфтиятов, их шесть»

Как здесь религиозная жизнь татар организована?

Как вам сказать… (вздыхает). В Свердловской области еще в 1990-х сложилась этакая аномалия – здесь действует рекордное количество муфтиятов, их шесть! Вы можете себе такое представить? Все они разного ведомственного подчинения – Москве, Уфе и др. ДУМ РТ только на территории Татарстана действует, и в других регионах своих муфтиятов не создает. Ну вот в Свердловской области сложилась такая ситуация. Она не всегда помогает в работе, но мы уже, так сказать, привыкли, стараемся взаимодействовать со всеми, тем более что что в плане именно религиозном никаких расхождений между муфтиятами нет – все сунниты, одного масхаба ханафитского. Просто вот по ведомственной принадлежности различаются. Я как постоянный представитель Татарстана не очень активен в этом отношении. Мы или приглашаем всех или никого, мы все делаем вместе, чтобы никого не обидеть.

В Свердловской области официально зарегистрировано 39 мечетей, в Екатеринбурге их три. Самая первая мечеть здесь была построена на месте частного дома: еще в 1980-х его выкупили, в 1994-м поставили минарет. По сути, это перестроенный дом. Хорошая мечеть стоит на выезде из города в сторону Челябинска. И есть еще одна на улице Репина, в здании, где когда-то размещался кинотеатр. Были планы, насколько мне известно, на этом месте построить большую мечеть – муфтият ищет спонсоров. Место это хорошее, близкое к центру города. Но, по факту, сейчас главной мечети в Екатеринбурге нет.

Какие еще задачи вам ставят министерства и ведомства Татарстана?

Вы правы, у каждого представительства Татарстана в регионах есть индикативные показатели, по которым оценивается наша работа. У нас такие задачи прописаны по линии пяти министерств и двух ведомств. По линии Минкультуры Татарстана я вам, в целом, задачи описал. По заданиям Минобразования РТ мы, главным образом, занимаемся формированием групп школьников и студентов, которые принимают участие в межрегиональных олимпиадах по татарскому языку, и по русскому языку для не русских. Собираем делегации учителей для повышения квалификации. Отслеживаем деятельность воскресных школ, помогаем учебниками, если нужно.

По линии Минспорта – информируем о спортивных событиях в Татарстане, на любых форумах и выставках рассказываем о спортивном потенциале республики. И собираем также информацию об интересных формах работы с населением по спортивной части на Урале. Минцифры в этом году нам впервые поставило задачи. В том числе – по поиску потенциальных резидентов для IT-парков, которые стали бы дистанционно в них работать. Не переезжать в Казань, а здесь запускать стартап, но под крылом наших парков.

По линии Госкомитета по туризму что делаете?

У меня тут доля критики будет, наверное, в адрес Госкомитета. У них почему-то голова забита только туристами из Москвы и Санкт-Петербурга. Но, я думаю, туристы с Урала в первой пятерке точно по количеству. Но коллеги из Госкомитета по туризму в последние два-три года вообще перестали к нам сюда приезжать, даже на местные туристические форумы. Конечно, потоки туристов и так налажены, но надо же стараться, чтобы было еще больше. Надо разрабатывать конкретные продукты под местный спрос.

«Мы себя видим и связующим звеном, и катализатором»

А по линии Минпрома и АИР?

По линии Минпрома главный индикатор – не менее 26 предприятий Татарстана должны присутствовать ежегодно на рынке Урала. Мы должны отслеживать это. Но в реальности у нас уже более 35 предприятий тут работает. Только за последний год мы реально помогли Заводу синтетического каучука, компаниям «Скала» (изготовление гранитных плит), «Зарница», «Светозар Трэйд», «АйСиЭлТехно», «Шу Концепт». Последнее, например, очень интересное предприятие, они разработали цифровую модель обуви, которая позволяет создавать индивидуальные пары для каждого человека. Мы их состыковали с челябинским предприятием «Юничел». Срослось – не срослось, не знаю, но на прямой контакт мы их вывели.

А без вас компании сами на контакт выйти не могут, что ли?

Мы себя видим и связующим звеном, и катализатором новых связей одновременно. Понятно, что можно и без нашего участия все это делать, и наверняка бизнес этим активно занимается. Но все же наличие постоянного представительства в Екатеринбурге упрощает задачу хотя бы начала таких вот бизнес-связей. Грубо говоря, есть место, куда можно приехать и провести переговоры. Мы помогаем это все организовать, когда нужно – подключаем административный ресурс, контакты министерств и ведомств.

Даже крупный бизнес зачастую обращается. Например, в прошлом году на Иннопроме мы состыковали КАМАЗ с УГМК, которой нужны были определенные модели грузовой техники. Есть и обратные истории: например, компания «Питон» из Екатеринбурга уже в Нижнекамске обосновалась. Там у них филиал, «Питон Кама», производят шинопроводные системы, системы бесперебойного питания, токопроводы и др. Уральский завод гражданской авиации теперь планирует открыть площадку в Казани, инвестиции составят более 1,5 млрд рублей. А курганский завод автокомпонентов для вездеходов «Буран» планирует зайти в ОЭЗ «Алабуга» с инвестпроектом на 1,2 млрд рублей. Но это крупный бизнес.

Если смотреть на товарооборот, как бы вы описали связи Татарстана с Уралом?

К сожалению, Росстат много лет не публикует данные о межрегиональных потоках товаров в стоимостном выражении, мы можем судить только по натуральным показателям. Но в целом три региона – Челябинская и Свердловская области, а также Пермский край, точно входят в первую десятку торговых партнеров Татарстана. В основном из нашей республики сюда идет продукция нефтехимии, те же шины, топливо, «КАМАЗы», сельхозпродукция. Отсюда – продукция металлургия, строительные материалы, потому что в Татарстане самом ни щебенки, ни цемента нет. Руководители говорят обычно, что мы не конкуренты в этом плане.

«Товарооборот уже стал разнообразнее и богаче»

За последний год, в связи со всеми событиями, как-то экономические связи Татарстана с Уралом перестроились?

Мне кажется, все события нынешние только подтолкнули развитие межрегиональных связей. Горизонтальное взаимодействие стало ускоряться и углубляться. И, я думаю, что и товарооборот уже стал разнообразнее и богаче. Татарстан очень любит продавать. Из четырех регионов, которые мы курируем, на данный момент с тремя уже актуализированы соглашения. Только с Курганской областью все пытаемся, но никак не соберемся. С другими регионами сейчас проработаны и конкретные планы по реализации таких документов. Например, сейчас готовим Дни Татарстана в рамках празднования 300-летия со дня основания Перми. Это будет не просто культурное событие, туда отправится большой десант, возможно, даже во главе с Раисом Татарстана.

Активно работаем по линии «Татнефтехиминвест-холдинга», ищем для него местные предприятия, которые могли бы Татарстану предложить интересные технологические инновации. По линии Машиностроительного кластера тоже работаем. Еще используем и хорошо забытое старое. Шесть муниципалитетов Татарстана – побратимы с шестью муниципалитетами Свердловской области. Например, Альметьевский район – с Полевским, а Лаишевский – с Сысертью. Мы их постоянно тормошим, чтобы взаимодействовали, в том числе и по линии экономики.

По традиции самый пик для нас – это форум Иннопром, который пройдет в Екатеринбурге в июле, туда всегда приезжает мощная делегация Татарстана, более 140 человек, из них – 40-50 руководителей предприятий. Им это интересно. Мы стараемся, чтобы они не просто там по выставке походили, а с максимальной пользой время потратили: заранее всех опрашиваем, выявляем интересы, подыскиваем им потенциальных местных партнеров.

Сейчас, если М12 построят, говорят, что за 7 часов можно будет доезжать до Казани. И трасса будет очень хорошая, прямая, петлять не придется. Сейчас ведь добираемся через Пермский край, через Башкортостан, прямой дороги нет, в сумме выходит порядка 1 тысячи километров, это многовато. Без ночевки не доедешь. Надеюсь, после запуска скоростной магистрали и межрегиональные потоки и связи увеличатся.

Что еще у вас изменилось в работе, как СВО повлияло?

С родителями ребят, которые там воюют, мы активно взаимодействуем, пытаемся хотя бы немножко их отвлечь. В декабре вот провели концерт татарских исполнителей, собрали где-то 156 тысяч рублей. На связи с уральскими батальонами, помогаем дизель-генераторами, тепловизорами. Мы не выделяем в этом плане только татар, которые ушли на СВО. Это, я считаю, не корректно. Когда воюешь – не надо делить. Я не могу сказать, если ты татарин, я помогу, а если нет, то нет.

Вы сами здесь давно уже живете?

Я переехал в 1993-м в Екатеринбург окончательно. Как-то рискнул тогда, хотя ничего не было, ни квартиры, ни работы. Родился в Сармановском районе в деревне из 40 домов. Потом в Казани учился, окончил вуз. Не могу сказать, что сильно хотел уезжать из республики. Я тогда вообще думал, что здесь, на Урале, татар нет. И очень удивился, когда как-то услышал татарскую речь в магазине. Для меня это было удивительно. Но так вот сложилось, что большая часть жизни уже здесь прошла. Первые три-четыре года, наверное, еще хотелось все тут бросить и уехать обратно. Я раньше говорил, что возвращаюсь, когда в гости приезжал. А сейчас я просто еду в Татарстан. Внутренне такие изменения уже случились. Потому что здесь дети выросли, друзья все здесь. Там – моя молодость, школа, институт, здесь – вся жизнь. И, слава богу, что работа связана с Татарстаном. Это внутренне для меня комфортно, потому что я для своей республики, для своей родины работаю.

В Казани часто бываете? Если сравнивать за последние 30 лет, тот же Екатеринбург, прошли ведь разные пути. Где больше прогресс виден?

Один раз в квартал обычно бываю. Мог бы и почаще, но этого достаточно. Семимильными шагами Казань, конечно, опередила всех. Я помню свои студенческие годы там – кривые улицы, грязно, кроме Кремля ничего и не было, да и у него стены обветшалые были. Сейчас – небо и земля с тем временем. Екатеринбург в этом отношении чуть-чуть отстал, к тому же этот город, мне кажется, постепенно теряет свое историческое лицо. Из-за точечной застройки, небоскребов этих, других непродуманных решений. В Казани власти пытаются сохранить историю, это видно. При этом сам город абсолютно встроен в современность, в то же время интересен и как туристический объект. Здесь, в том же Екатеринбурге, все сильно разбросано, много потеряно, и это молодой город, ему 300 лет будет только в этом году. Казань постарше и поинтереснее во многих отношениях. Кстати, Татарстан и Урал отличаются еще тем, что здесь больше городов, промышленных в том числе. А в Татарстане очень много сел. И тут расстояния очень большие, в сторону севера если ехать, то 50 километров между селами – это обычное расстояние.

Читайте также: «Ренат Валиуллин: «Татары в Питере – не диаспора, а коренной народ»