Режиссер иранского фильма «Газели»: Здесь нет истории, это поэтика

В Казани стартовал первый день показов конкурсной программы кинофестиваля «Алтын Минбар». «Газели», картина иранского режиссера Хушанга Гольмакани, участвует в основном конкурсе полнометражных игровых картин. О том, как звучит иранская поэтика на языке кино, в материале «Татар-информа».

«После таинственного исчезновения жениха молодая девушка-скульптор переезжает в дом на окраине. Его обитатели, кажется, тоже прибыли из разных мест и прячут свои скелеты в шкафу», – синопсис фильма «Газели».

Не зная синопсиса, можно легко потеряться в сюжете ленты. Советник министра культуры РТ Раиса Сафиуллина сравнила опыт просмотра этой картины с «Зеркалом» Андрея Тарковского. Действительно, важная часть ленты – сны и воспоминания. Вся рефлексия главной героини Парванех (Сепиде Арман) читается только через ее сновидения.

Парванех – одинокая женщина, запертая в безымянном месте и неназванном времени. Как отметил сам режиссер, никаких характеристик у этого пространства и нет – история в этом смысле могла произойти когда угодно и где угодно.

Рутина героини – запись аудиокниг и резьба по дереву. Она страдает в своем одиночестве, но этим страданием наслаждается. Один из образов, который применяет режиссер, чтобы подчеркнуть ее внутреннюю боль, – сигарета, которую держит героиня в своих снах. Это табуированное наслаждение внутренними терзаниями, guilty pleasure, заставляет ее пить антидепрессанты и продолжать жить в одиночестве.

Боль Парванех вызвана утратой жениха. О нем мы не знаем практически ничего, кроме имени – Фархат (Хамед Комейли). Жив он или нет, героиня не узнает.

«Ты говорил, что соединение уничтожает любовь. Не дай бог, если ты ушел, чтобы любить меня вечно», – говорит Парванех, вновь вспоминая своего жениха.

С самого начала кажется, что Парванех пытается преодолеть эту утрату, но снова и снова отказывается эту утрату принять. Жизнь приводит к ней разных мужчин: сантехника, коллекционера, галериста. Каждый из них ищет в Парванех любви, но она не может отпустить свое прошлое.

«Нужно вовремя заткнуть дыру в сердце, чтобы не утонуть», – сказал однажды галерист Саид, которого также сыграл Хамед Комейли. Саид живет прошлым, более того – он собирает его в своей галерее. Возможно, поэтому он привязался к Парванех, в чьих деревянных скульптурах «живет ее душа», тоскующая по прошлому. Но даже от Саида, в котором Парванех увидела своего жениха, героиня отказывается.

У истории Парванех нет конца. После того, как она отказала сантехнику Мазаиру, несчастный мужчина уплывает в море. Ночью его бездыханное тело прибивает к берегу – Мазаир утонул, не сумев заткнуть дыру в своем сердце. Парванех уходит, навсегда покидая свой собственный лимб. Возможно, она увидела в смерти Мазаира урок – ища смысл жизни в другом человеке, можно забыть про свою собственную жизнь.

Спустя время в пустой дом Парванех возвращается Фархат.

«Здесь нет истории, это больше поэтика», – считает режиссер «Газелей» Хушанг Гольмакани.

Возможно, именно поэтический взгляд на кино и роднит иранского режиссера с Тарковским, Феллини, Сокуровым. К слову, Сокуров – один из любимых режиссеров Гольмакани.

Хушанг Гольмакани – журналист, главный редактор иранского журнала Film. Свою карьеру он начал в 1972 году. В 1982 году окончил факультет кино и телевидения в Тегеране. Фильм «Газели» появился из романа «Бабочки, танцующие в снегу». Полнометражный игровой фильм стал для него дебютом в большом кино.

«Я был очень романтичным человеком в юном возрасте. И я хотел снять фильм о любви, для меня это было важно. Многие снимают про политику, протесты и боль. Я не только ругаю, но отрицаю подобные фильмы, поэтому я не хочу быть профессиональном режиссером», – рассказал Гольмакани.