Рашид Калимуллин: «Бюджет одного футболиста мог бы закрыть композиторам все «дыры»

«Многие были в шоке от того, что такое возможно»

В конце апреля состоялась успешная московская премьера вашего этнобалета «Дети Белого Солнца», поставленного Национальным музеем танца Саха-Якутии. Расскажите о его основной идее. Как приняла публика и эксперты? Почему именно Саха-Якутия?

Балет был поставлен в 2017 году в Якутии. Прошел в оперном театре с аншлагом. В постановочной группе были и москвичи, и петербуржцы, и представители самой Якутии.

Все началось с того момента, когда я возглавил Союз композиторов России. Со мной приезжали знакомиться люди из регионов, ответственные работники культуры.

Однажды меня посетил директор театра Александр Иванович Алексеев, якут по национальности. Мы тепло пообщались, чаю попили. И время от времени он стал ко мне приезжать. Однажды я не выдержал и говорю: «Александр Иванович, у меня такое ощущение, что вы чего-то от меня хотите». Он говорит: «Я не решался, но раз уж вы спрашиваете, мы хотим, чтобы вы написали музыку к балету «Дети Белого Солнца». Нам интересна сама тема происхождения тюрков». «А почему я, а не якут?» Он говорит: «Мы ушли на Север и общались с другими северными народами, но не тюрками, а поскольку речь будет идти о тюрках, хотелось бы произвести какой-то обобщающий материал. Вы в свое время занимались фольклором, писали сочинения на историческую тему. Мы хотели «освежить свою кровь» за счет музыкальной культуры другого тюркского народа. У вас интересные ритмы в музыке, интересная подача материала, мелодика». И вот таким образом он меня уговорил. Род тюрков, по преданию, произошел от волчицы и человека. Это сюжет спектакля. И так получилось, что на сегодня это лучший спектакль этого театра. Как они сами говорят: «Это наш шедевр». Естественно, когда имеешь в багаже такой спектакль, хочется привезти его и в Москву, и в Петербург, что якутский театр и сделал в этом году. По прошествии пяти лет они привезли этот спектакль и показали в Москве, в Московской области, в Петербурге в Эрмитажном театре.

В Москве показали впервые?

Да. Нам оказали очень теплый прием. Были представители якутской диаспоры, много москвичей, были и специалисты. Спектакль стал неожиданностью, многие были в шоке от того, что такое возможно. Музыка балета содержит этноэлементы, а с другой стороны, пронизана современными ритмами. Спектакль поставил Георгий Ковтун. Принимали участие и петербургские художники. Там есть и современный балет, и свет, и костюмы. Получился творческий продукт, за который не стыдно, его можно показывать на любом уровне. Сейчас в театре мечтают показать его в Казани, в Уфе. Они гордятся тем, что именно они первые подняли эту тему: кто такие тюрки, откуда они произошли.

«Даже Москва не могла себе этого позволить»

Поскольку мы встречаемся спустя короткое время после вашего юбилея, то поговорим о вашем творчестве. Какие события в вашей творческой биографии вы считаете ключевыми? Два-три события, которые вы считаете самыми важными для себя?

Большой интерес всегда вызывают крупные зрелищные сочинения. Когда я был еще молодым, Казанский оперный театр перед своим 50-летием пригласил меня сотрудничать: нужно было создать нечто новое, свежее, может, не очень традиционное в классическом понимании. Совместно с труппой театра, с автором либретто Ильдаром Юзеевым мы сделали спектакль меньше чем за год. По тем временам, да и сейчас тоже, это рекорд. Большую оперу обычно пишут несколько лет. Спектакль вышел очень хорошим, возили его и в Москву.

Такие моменты всегда являются толчком для дальнейшего развития композитора, творческого человека. Получилось так, что после этого спектакля состоялся съезд Союза композиторов Татарстана, на котором меня избрали председателем. Я взвалил эту ношу, и о театральной музыке ненадолго пришлось забыть. Но, конечно, все равно я писал. Была написана музыка для драмтеатров, к фильмам, я писал камерную музыку, которая мне в дальнейшем помогла сочинять крупные симфонические произведения.

На сегодня я автор девяти симфоний, 14 концертов. Я не стремлюсь догнать кого-то или перегнать, но у меня больше 30 партитур, а это очень высокий показатель. Я горжусь тем, что моя музыка исполняется во многих городах России лучшими оркестрами нашей страны, включая Москву и Петербург, и за рубежом. Жаль, что пандемия сорвала мои сольные авторские концерты с симфоническим оркестром в Токио и в нескольких городах Японии. Должны были быть концерты в Южной Корее, на Тайване, в Китае и т.д. В то же время я рад и счастлив, когда мы продвигаем музыку композиторов Татарстана. Я в свое время придумал проект «Жемчужины татарской музыки».

В начале 2000-х?

Да. Мы единственный творческий Союз в России, который смог сделать такой проект, даже Москва не смогла себе этого позволить. И дело даже не только в финансах. Конечно, без денег это невозможно. Но я старался выстроить дело таким образом, чтобы траты бюджета были минимальными. Республика помогала, спасибо нашему Президенту, Министерству культуры. Музыка татарских композиторов, наших классиков, композиторов старшего и молодого поколения исполнялась на лучших сценических площадках мира. Это дает возможность композиторам иметь представление о том, чем они занимаются, понять, насколько востребована их музыка.

Скоро, в сентябре, мы уже в 15-й раз будем проводить международный фестиваль «Европа – Азия». 29 лет назад это был первый постсоветский музыкальный фестиваль в России. И сам по себе этот проект явился чем-то совершенно новым, из ряда вон выходящим.

Что такое 1990-е годы? Это же хаос. Наши композиторы перестали писать музыку. Я помню, тогда был министром культуры Ильдус Тарханов. Однажды раздается звонок, и он говорит: «Слушай, у нас есть деньги, мы можем заплатить вашим композиторам, а они не пишут».

Сейчас наоборот. Много музыки, но, к сожалению, мало денег. Мы надеемся, что все-таки придем в нормальное состояние. И музыка наших композиторов будет закупаться за достойное вознаграждение.

«Прежде чем создать что-то великое, надо готовить людей»

А можно сказать, что в национальной музыке у нас наблюдается некий кризис? Или все нормально: есть новые имена, есть идеи, новая музыка?

Я, работая в Москве, могу уверенно сказать, что наша композиторская школа – в ряду лучших. Конечно, если мы хотим создать нечто совершенно новое, то должна быть установка нашего правительства, установка Министерства культуры. Хотите создать шедевр? Надо работать над этим. Надо привлечь лучшие силы, создать стимул для композиторов. Как сделали, например, якуты. Как мне, кстати, в свое время Рауфаль Мухаметзянов создал условия. Я – молодой композитор, преподавал в консерватории, он мне говорит: за год надо написать музыку к опере. Я подумал и отвечаю: я преподаю в консерватории, мне же надо семью кормить. Что мне делать?! Я не успею! Тогда было принято решение: в консерватории я взял академический отпуск и занимался только творчеством. Меня приняли на работу в оперный театр помощником звукорежиссера. Я получал какую-то зарплату и мог кормить свою семью. Оперный театр в лице директора создал такие возможности, чтобы я не думал о том, что будут кушать мои дети. Я думал о творчестве, я ночами приходил в театр, в квартире невозможно было заниматься, и ночью работал. Работал также и в Музее Шаляпина, по ночам там писал.

Вы ощущаете себя татарским национальным композитором, или вы больше  «человек мира»?

Профессиональный композитор должен, думаю, уметь всё. Как я могу сказать, что я не национальный композитор, если даже в Москве музыковеды в моем творчестве отмечают национальные элементы! Я горжусь этим. Вообще татарские композиторы сделали очень много для музыкальной культуры России. Есть известные имена, не только Назиб Жиганов или София Губайдулина. Были композиторы, которые жили в Москве, в Уфе, в других городах и писали разную музыку, в том числе театральную.

Сегодня есть очень яркие ребята, например в Екатеринбурге. Один из них – молодой композитор, он выиграл много конкурсов, у нас в Казани еще ни один композитор столько конкурсов не выигрывал. А мы его не знаем. У меня вообще идея в том, чтобы не «разбрасывать камни», а наоборот, собрать все лучшие силы. Например, в Канаде живет наш казанец, уехал туда кларнетистом, а теперь уже дирижер. Он был абсолютно неизвестен, а там он получил образование как композитор и стал писать достойную профессиональную музыку. Его исполняют.

Прежде чем создать что-то великое, надо готовить людей, надо создавать базу. Как в спорте. Мне кажется, что композиторы должны учиться не только в Казани, в Казанской консерватории. Нужно учиться в Москве, в Петербурге, в Новосибирске, а потом собрать все это. Нужны стажировки за рубежом. Мне помогло, например, то, что я стажировался за границей. Я получил первую премию на международном конкурсе в Германии, и это открыло мне дорогу в творческий мир. Зеленый свет был дан, я мог исполняться на различных фестивалях, мог попросить стажировку, или мне уже ее предлагали сами.

Мы сами должны думать о том, что если есть человек, подающий надежды, из которого потом может получиться шикарный педагог, его же надо взращивать. Надо приглашать в Казань выдающихся музыкантов, педагогов. Все-таки согласитесь, Московская или Петербургская консерватории имеют давние традиции и появились гораздо раньше, чем Казанская. Назиб Жиганов, будучи ректором, приглашал столичных педагогов в Казань. И мы надеемся, что новый ректор также будет тесно сотрудничать с российскими и зарубежными консерваториями.

«Мы не сможем, как раньше, пригласить всех, кого хотим»

В свое время вы стали инициатором проведения Международного музыкального фестиваля «Европа – Азия». На следующий, 2023 год фестивалю исполняется 30 лет. Хотелось бы подвести некие промежуточные итоги: что дал фестиваль, что будет с ним дальше?

Фестиваль побудил наших композиторов много писать, они стали себя «находить». Общаясь с коллегами из зарубежья, мы увидели, что мы, оказывается, вполне достойные композиторы и музыканты, у нас достойное образование, мы пишем хорошую музыку. В годы пандемии во всем мире все замерло, сейчас пандемия пошла на спад, страны открылись, и мы хотим в этом году с министром культуры РТ Ирадой Аюповой заново провести фестиваль «Европа – Азия». Сейчас идет интенсивная работа, ведутся переговоры. Может быть, мы не сможем, как раньше, пригласить всех, кого хотим, поскольку они не могут приехать в связи с происходящими в мире событиями. Но у нас появилась идея, например, предложить австралийским композиторам написать музыку, в которой используются австралийские и татарские мотивы. Тут произойдет взаимопроникновение, взаимообогащение.

На нашем фестивале «Европа – Азия» будут участники из Вьетнама. Вьетнам – наши партнеры, поэтому в один год фестиваль проводим в Казани, во второй – во Вьетнаме. Подтвердили участие и представители из стран Средней Азии. Мы решили привлечь больше композиторов из тех стран, с которыми мы чаще общаемся. Язык музыки не знает границ, но в то же время мы решили обратить больше внимания на композиторов России, стран СНГ, на музыку дружественных стран. Композиторы так же, как все, переживают за происходящее сейчас и готовы своим творчеством стремиться объяснить людям, что в мире важно, что первично, а что вторично. Я думаю, что мы сделаем хороший фестиваль. 

«Бюджет одного хоккеиста, футболиста мог бы нам закрыть все «дыры»

Когда планируете провести фестиваль?

С 9 по 11 сентября. Что касается исполнителей, то будет Центр современной музыки. В свое время я его создал. Помню, выбивал штаты для администрации центра, его коллектива. Тогда многие не верили, что получится. Жизнь показала, что коллектив сегодня востребован, он необходим нашей республике. С приходом Александра Сладковского больших высот достиг наш симфонический оркестр. Они в канун моего юбилея прекрасно исполнили татарскую музыку, в том числе и мои концерты на фестивале «Мирас». Очень теплые отношения у нас сложились с этим коллективом и с его руководителем. У них много планов, много интересных идей. На фестивале «Мирас» звучит музыка и наших классиков, и современных мастеров. Творите! Пишите достойную музыку, и вы будете исполнены.

Что касается коллектива Центра современной музыки, то они выезжали на фестиваль «Европа – Азия» в Ханой, потрясающе себя показали, очень хорошо исполнили музыку композиторов Татарстана, произведения зарубежных композиторов. Они могут исполнять на любом уровне. Сейчас они исполняют и мою музыку – в Москве, в Петербурге, в Казани. Публика принимает их очень тепло. Министерство культуры поддерживает наши проекты, фестивали. Есть поддержка со стороны Президента РТ, Правительства республики.

Конечно, есть некоторые вопросы, для решения которых должны быть достойные гонорары. Но для этого не нужны большие деньги. Например, в спорт мы вкладываем, вкладываем, а они все равно продолжают проигрывать. Тут бюджет одного хоккеиста, футболиста мог бы нам закрыть все «дыры», поднять уровень Союза композиторов, мотивировать к написанию настоящей музыки, шедевров в том числе.

«Вечно сидеть не собираюсь»

Вы уже много лет возглавляете республиканский творческий союз, в то же время являетесь председателем Союза композиторов России. Интересно, это мешает творчеству или, наоборот, помогает? Потому что это такие разные виды деятельности. Как они у вас сочетаются?

Вечно сидеть не собираюсь. Сейчас ведем работу для того, чтобы у нас были люди, достойные продолжать традицию не только творческую, но и способные руководить Союзом. Мы сейчас стараемся найти достойных людей. Будучи председателем правления Союза композиторов России, я вижу некоторые творческие союзы, где с уходом лидера не наблюдается достойной смены, союз приходит в упадок. А в некоторых регионах – наоборот. Не было своего Союза, и вдруг появляются творческие люди и хотят иметь свое региональное отделение. Мы всячески стараемся им помочь, договариваемся, встречаемся с губернаторами. Очень важно понимание необходимости композиторского творчества со стороны руководства региона. Вот я, например, могу сказать, что в региональном отделении в Кузбассе не так много композиторов, но они необходимы в Кемерово. Они пишут музыку и затрагивают в своем творчестве все направления жизни региона. Так же и в Адыгее. Недавно мы открыли творческий союз на Алтае, в Барнауле. У них есть свой симфонический оркестр, народный оркестр, а творческого союза не было. Теперь все есть. В новом Союзе работают профессионально образованные ребята.

Сколько человек сегодня состоит в Союзе композиторов России и сколько в Союзе композиторов Татарстана?

В российском Союзе – около 1800 человек, в Татарстане – чуть больше 60 человек. Мы бы могли, конечно, принять и больше членов, но не стремимся… Мы – творческий союз профессионалов. Например, у писателей инженер или представитель любой другой профессии может написать книгу, издать сборник и стать членом. У нас такого нет. Композитор должен иметь настоящее профессиональное образование. Он должен писать не только мелодии, но и любую сложную музыкальную форму. Это требование прописано у нас в Уставе.

«Они и нот не знают, а им кажется, что они уже композиторы»

Если кто-то пожелает к вам вступить, вы можете ему отказать?

Конечно, если его музыка не соответствует нашим профессиональным критериям, неважно, в Казани или в Москве. Иногда нам присылают просто мелодии: на синтезаторе набрали или кто-то набрал им. Они и нот не знают, а им кажется, что они уже композиторы. Я считаю, что это неправильно. У нас успешно работает в этом плане Риф Гатауллин, возглавляющий Союз самодеятельных композиторов Татарстана. Они пишут песни, мелодии, объединены в этот творческий союз и прекрасно работают.

Что дает участие в Союзе композиторов? Как это помогает развивать творчество или участвовать в каких-то концертах?

Раньше творческий союз был вторым домом. Сейчас это тоже так, для тех, кто этого хочет. Но в то же время мы уже не можем, как раньше, например, выделять квартиры. Но мы всячески помогаем. Если человек написал что-то новое, то мы постараемся, чтобы это сочинение было достойно исполнено и издано. К примеру, композитор написал детские пьесы для фортепиано, и правление Союза композиторов рассматривает их, предлагает исполнить. Они исполняются в зале Союза или еще где-то, а потом уже мы можем рекомендовать их для включения в педагогический репертуар, рекомендуем для издания. Потом все это расходится по музыкальным школам Казани и всей нашей республики, а также и за ее пределы. А это как раз и есть в том числе форма популяризации татарской музыки.

В ходе различных проектов наши композиторы, пианисты выезжали в Москву, в Петербург, в Пермь и другие города, исполняли там татарскую музыку, в том числе и для детей. И нам очень приятно, когда на всероссийских конкурсах вдруг звучит музыка татарского композитора.

Я являюсь членом жюри самых известных композиторских конкурсов России. К примеру, конкурс «Партитура» курирует Союз композиторов России и администрация Президента России. Музыкальные произведения исполняются там лучшими оркестрами России. Лучшие сочинения молодых композиторов рекомендуются для исполнения, так происходит популяризация их творчества. Я счастлив, что в этом году у нас сразу три человека стали лауреатами: Миляуша Хайруллина, Светлана Шипова, Мирдан Бешимов. Никогда такого не было, чтобы на конкурсе в жанре симфонической музыки победили наши композиторы.

Я считаю, что это здорово! Я также являюсь председателем жюри конкурсов имени Прокофьева, имени Гаврилина. Я вижу, что в конкурсах принимают участие юные и молодые композиторы Татарстана. Я радуюсь каждой новой маленькой звездочке, которая у нас появляется. Я счастлив, что мы движемся вперед.

В нашем республиканском Союзе много молодых композиторов. Каждый из них развивается в некотором индивидуальном направлении. Лилия Тагирова, Светлана Зорюкова и ряд других композиторов работают с детьми. Алсу Абдуллина и Алсу Сунгатуллина посвятили себя педагогической практике. Их ученики занимают призовые места на всероссийских и международных конкурсах. Радик Салимов – аранжировщик и исполнитель в Государственном ансамбле песни и пляски. Я очень рад за наших композиторов, которые работают в вузах. Их немало. В консерватории преподает Эльмир Низамов. В институте культуры успешно работает Эльмира Галимова. Ильяс Камалов – виолончелист, дирижер и композитор. Я горжусь нашим молодым поколением, за которым будущее. Уверен, что в республике будут появляться новые имена.

Как сейчас меняется портрет слушателя серьезной классической музыки в Татарстане, в России, в мире в целом? Люди классическую музыку слушают так же, как прежде, или все-таки в общем потоке многообразной музыки доля любителей классики снижается?

Нет. Она не снижается, а наоборот, растет. Сейчас в залах появляется новая аудитория, которой около 30-40 лет. Это люди, которые общаются, ходят в театры, на концерты серьезной классической музыки, занимаются спортом, увлекаются путешествиями, туризмом.

В 90-е годы такие люди казались странными. Их было мало.

Их было мало. А сейчас…

Если бы тогда кто-то сказал, что у нас будет столько людей выходить в парки на пробежки, мы бы не поверили.

Да. Я горжусь ими, у меня сын такой же. Вырабатывается новая ментальность. Мой сын ходит в мечеть. Дочка живет за рубежом и тоже ходит в мечеть. Они пришли к вере. Я этому не учил, воспитывал, как меня мама воспитывала. Я их учил, что нельзя обижать, обманывать людей, что стариков нужно уважать. В нашей семье это было принято. Татарстан – это многокультурная республика. Здесь живут разные народы. Я считаю, это хорошо. Разные народы, разные культуры.

«Я боялся, что меня могут арестовать и посадить»

У вас есть огромная коллекция инструментов, которую вы собираете много лет. Расскажите о ней. Сколько единиц сейчас там? Что нового появилось? Как возникла идея коллекционирования?

Ко мне обратился руководитель «Татнефти» Наиль Маганов. Мы с ним несколько раз встречались. В результате сегодня моя коллекция – в Альметьевске. Они предоставили помещение. Когда мы беседовали с Наилем Магановым, я ему подсказал идею о том, что можно было бы создать мастерскую по восстановлению, реставрации музыкальных инструментов. И даже производству. А каждый новый очаг культуры дает толчок к развитию культуры. Сейчас Альметьевск гордится этой коллекцией. Ни в одной стране нет такой большой коллекции тюркских инструментов.

А сколько лет это собиралось?

35 лет.

Какие инструменты наиболее уникальные?

Это все равно, что спросить: какой ребенок вам ближе в вашей семье? Сын или дочь? Каждый имеет свою историю. Многие инструменты я привозил из-за рубежа. Я боялся, что меня могут арестовать, посчитать, что я вывожу культурные ценности, и посадить. Например, речь шла об инструментах XVII века.

Расставаясь со своей коллекцией, я оставил, конечно, несколько инструментов. Но через несколько дней вдруг понял, что у меня уже есть опыт коллекционирования. Порою не я их ищу, они меня ищут, инструменты. И я начал собирать заново. Я, наверное, уже собрал практически половину того, что было. У меня сейчас есть вообще уникальные инструменты, которых нет в той, первой коллекции. Для меня неважно, большой инструмент, маленький. Например, я купил концертный рояль немецкой фирмы. Я горжусь тем, что в этой коллекции есть рояль, и я на нем занимаюсь.

Но должны ведь соблюдаться и условия хранения.

Да. У меня, может быть, не такие условия, как в лучших музеях, но я содержу инструменты в надлежащем состоянии. Более того, в некоторые инструменты приходится вкладывать очень много средств. На восстановление каких-то старинных инструментов нужно порою потратить в 10 раз больше средств, чем цена, по которой они куплены.

Вы покупаете в разном состоянии?

Конечно.

Человек заинтересовался вашей коллекцией, поехал в Альметьевск, он может там зайти и свободно ее посмотреть?

Да.

Открытый доступ?

Да. Открытый доступ. И все сделано на очень хорошем уровне, с большой любовью. Я, правда, сам еще там не бывал, но мне показывали фотографии, видео. Многие узнают мои инструменты. Я ведь несколько раз выставлялся в Кремле. Сам привозил, сам увозил, сам каталоги составлял, а потом сам заново реставрировал. После выставок что-то надо всегда доводить до ума.

«Кто-то вкладывается в дорогие вещи. Я “цацками” не интересуюсь»

Сколько инструментов вам в целом удалось собрать? С учетом и тех, которые собираете сейчас? 

Я никогда не занимаюсь подсчетом. Я радуюсь каждому новому инструменту. Думаю, что сейчас более полутора тысяч.

Колоссальная экспозиция.

Кто-то вкладывается в дорогие вещи. Я «цацками» не интересуюсь. Когда я собирал первую коллекцию, помню, в Индии увидел ситар, то тогда в советские времена у нас было очень мало денег. Я продал свой спортивный костюм, импортную электробритву. Потом держал в руках этот музыкальный инструмент и радовался. Еще один ситар я привез из Индии через Лондон, потому что не было доставки в Россию. Посылка пришла на адрес моих друзей. Я потом приехал и забрал. Сейчас, кстати, у меня уже и не один ситар. Очень много интересных инструментов.

Должны ли быть приоритеты в культурной политике страны, в частности в музыкальной культуре и какими они могли бы быть?

Мы были подвержены влиянию Запада. Болонская система в том числе затронула и музыкальное образование. В нашей стране была лучшая в мире школа. Зачем мы должны учиться не самым лучшим образцам? С другой стороны, мы, конечно, должны понимать, что необходимо вкладывать в подготовку ученого, спортсмена, творческого человека. Нет необходимости вкладывать очень большие деньги, но в то же время должно быть понимание, внимание. Творческого человека похвалишь – он уже счастлив.

Очень важно признание.

Да. Признание. Он уже будет творить, он уже будет что-то создавать. Нужно любить свой флаг, свою Родину, свою культуру, свой лес, свою речку, в том числе свою музыку, культуру, своих творческих деятелей. Неважно, композитор он или поэт. Лет пятнадцать тому назад Союз композиторов по личной инициативе делал фестиваль «Одаренные сердца». К сожалению, нас не услышали, поддержки не было. Мне пришлось самому искать деньги, спонсоров. В этом конкурсе принимали участие юные музыканты, юные композиторы, юные поэты, юные танцоры. Приехали ребята со всей страны, были участники даже из поселка, расположенного в 70 км от Северного полюса. Из Москвы приехал детский оркестр. Если бы этот проект был поддержан и развивался в республике, то стал бы колоссальным толчком для того, чтобы поднять образовательный, музыкальный, культурный процесс на другой уровень. Нужно внимание к детям. Додумались же школу «Адымнар» сделать, потрясающее дело. А может, нам больше школ нужно в республике по разным направлениям? Нужны свои мощные айтишники. Кто-то должен уметь горшок изваять, кто-то картину написать, а кто-то написать музыку.