Рамиль Гали, Евгений Канаев: «В моде короткие фильмы, короткие тексты и фотографии»

«На самом деле, тогда было много и хорошего»

– К выдвижению на Тукаевскую премию вы подготовили совместный проект «Поэзия и проза переходного периода. Татарстан в 80-90-е». Почему решили выбрать этот период истории республики?

Рамиль Гали: Так совпало, что в 90-е годы мы вместе работали здесь, в здании, где сейчас находится «Татмедиа». На первом этаже у нас была лаборатория, на редакционные задания мы ездили вместе. Мы оба снимали одно и то же, но с разным представлением о мире. В общем, поскольку это совместный проект, решили подобрать фотографии одного периода, и это оказались 1980-1990-е годы. Это время нашей молодости. Мы сравнивали эти фото – настолько они подходят, дополняют друг друга!

Евгений Канаев: В перестроечное время мне пришлось уйти с завода. Хотелось заниматься только тем, что по-настоящему нравится. И этой работой была профессия фотографа. В нынешнее здание «Татмедиа» пришел по приглашению Рамиля в 90-х годах. Он собирался уйти в другую редакцию и на свое место предложил меня.

Я снимал так, как видел. В итоге мы оба снимали одно и то же, но с разным акцентом, философским подходом. Правда, Рамиль больше философ, а я больше поэт. Философ и поэт объединились, и, мне кажется, получился неплохой проект.

Р. Г.: В альбоме 106 работ, но материал, относящийся к тому времени, конечно, очень объемный. Каждый из нас мог бы выпустить отдельные книги фотографий. Но члены жюри не смогли бы посмотреть все фото, поэтому мы выбрали только определенные темы: религия, политика, искусство, быт и так далее.

Нам хотелось показать, как жили люди в 80-90-х годах. На этих фото нет темных, плохих сторон жизни и быта.

Е. К. (интервьюеру): Ты еще и не родилась в то время, и в этом твое счастье. Мы видели, что происходит вокруг, какие события, – все видели. Это были времена, полные трагических событий.

Р. Г.: Прямо под стенами Кремля было кафе «Раки». Однажды только за один день там застрелили пять или шесть человек. Вот в такое время жили. Об этом уже сняли и фильмы, и сериалы. И пишут много.

Е. К.: Из-за акцентирования внимания на «казанском феномене» те годы запечатлены только в плохом свете, а на самом деле тогда было много и хорошего. Мы хотели показать это в нашем проекте.

«Родители говорили нам, что мы будем жить при коммунизме»

– Как вы считаете, в чем особая ценность этих фотографий? Наверняка с каждой из них связана какая-то история?

Р. Г.: У каждого из нас собран уникальный архив из фотографий, созданных за 30-40 лет. Они занимают очень много места у нас дома. Архивы надо сканировать, ретушировать, издавать… Это занимает очень много времени. Оцифрованный, опубликованный материал – это история Татарстана, достижения республики. Сегодня у фотографов особо нет ни времени, ни ресурсов. Но мы делаем очень важную работу: сохраняем страницы истории. Фотография – это документ. Без документов, без фотографий остаться в истории нелегко.

Е. К.: Наши фотографии где-то закрывают белые пятна истории. И мы старались преподнести страницы истории художественно достоверными.

Р. Г.: Например, муж и жена переехали из другого региона, а родственники не приняли их в свое село. Говорят, беженцев было много. Какими они были? Вот они – на фотографиях.

Е. К.: Или посмотрите на это фото: в Актаныше беженцам выделили землю, они строят дом. Я запечатлел этот момент на фото.

Р. Г.: Посмотрите на фотографию «Коммунизмга юл!» («Путь к коммунизму!»). Родители говорили нам, что мы будем жить при коммунизме. Что мы видим на фотографии: вывеска «Путь к коммунизму» и разбитая, превратившаяся в месиво грунтовая дорога. До коммунизма не дошли. Повернулись на 180 градусов и отправились в капитализм. Это ведь всё – моменты истории. Наше поколение еще помнит события 80-90-х, а нынешняя молодежь их не знает. Каким был Татарстан в это время? Этот проект в том числе для молодежи, чтобы она через фотографии это поняла.

– Действительно, для меня на этих фотографиях как будто совсем другая страна. Даже Казань сильно отличается от современной.

Е. К.: Да, Казань была совсем другим городом. Места, которые мы снимали, сейчас уже не определить.

Р. Г.: В Казани было много ветхого жилья, старых домов. Часто встречались надписи «Долой трущобы!». А это были старые купеческие дома. В них жили люди. А сейчас уже построили новый город.

– Может ли фотографии, вошедшие в фотоальбом, увидеть широкая публика?

Р. Г.: Да, 11 апреля в казанском музее Амира Мазитова (ул. Дзержинского, 27) откроется выставка из фотографий, вошедших в этот альбом. Она будет работать до 10 мая, каждый желающий может прийти и посмотреть. Поскольку зал небольшой, не все фотографии удалось включить в экспозицию.

«Весь мир признал, что фотография – это искусство»

– Почему, по-вашему, фотография, фотожурналистика должны получать больше внимания?

Р. Г.: В положении о Тукаевской премии нет ни слова о фотографах и фотожурналистике. Но то, что фотография – это искусство, признал весь мир. Поэтому фотография, на наш взгляд, должна быть включена в художественную номинацию премии.

В чем трудность? Общество невысоко ценит фотографию. Некоторые говорят: «У нас тоже в руках телефон, мы тоже можем фотографировать». Снимать сейчас может любой, поэтому труд фотографа, его искусство обесцениваются. В Татарстане нет ни одного фотографа, получившего Тукаевскую премию. Чтобы поднять молодежь, надо, чтобы были лидеры, были премии. Чтобы государство показало, что признает нашу профессию искусством. Нашим великим фотографам Рифкату Якупову, Фариту Губаеву премия не была дана, поэтому мы, объединившись с Евгением, попробовали выдвинуть свои кандидатуры. Конкуренция тоже большая.

Если и мы в этом году не сможем победить, в обиде не останемся. Мы с Женей хорошие люди (смеется). Если дадут премию, будем рады. Таким образом стали бы примером для своего сообщества. Все кандидаты на Тукаевскую премию достойны победы. Мы всех уважаем, все внесли большой вклад в культуру. Мы боремся в честной конкуренции.

– Как сами оцениваете свои шансы?

Е. К.: Думаю, 50 на 50. В Татарстане немного фотографов высокого уровня. Два кандидата, достойные премии, уже отпали. Если и мы не пройдем, то еще долгое время никто из фотографов не сможет выдвигаться.

– Вы думаете, ваша победа поможет изменить отношение к фотографии, фотографам?

Р. Г.: Даже если мы не сможем победить, наши работы посмотрят. Раис Татарстана Рустам Минниханов тоже посмотрит, потому что среди членов жюри он тоже есть. Может быть, прочитают наше интервью, и их отношение изменится. Во всяком случае, мы проложим путь идущим за нами фотографам. Первым всегда сложнее всех. Если мы не будем этим заниматься, то потеряем смысл жизни. Мы занимаемся фотографией всю жизнь, это самое ценное для нас, самое любимое.

Е. К.: Мне кажется, было бы хорошо, если бы музеи, архивы с подачи государства забрали себе на хранение архивы фотографов, когда-то работавших в СМИ. Сейчас как: если фотограф умрет, на следующий день его архив может валяться на улице. Если фотограф передаст свой архив родственнику, а тот, в свою очередь, передаст его куда-то – это одно. Но нельзя сказать, что так бывает всегда.

Р. Г.: В нашей стране на первом месте спорт, а на культуру денег выделяется очень мало. Тут хочется вспомнить случай из истории: во время Второй мировой войны к Черчиллю зашли со списком, где были указаны сферы для финансирования государством. В этом списке не было культуры. Объяснили это тем, что во время войны культуру необязательно финансировать. Но Черчилль сказал: «Так нельзя, культуру тоже включите. Без культуры мы не нация!»

Мы ратуем за сохранение народных традиций, а ведь культура – это гораздо более глубокое понятие, это возможность познания повседневной жизни, зеркало души, показывающее наше богатство. Поэтому при присуждении Тукаевской премии не стоит упускать из виду не только писателей, композиторов, художников, режиссеров, но и фотографов.

Мастерские художников очень старые, они остались с советских времен. Мы были бы очень признательны, если бы для художников и фотографов создали новые современные мастерские. Сейчас мы живем в эпоху цифровых технологий. Нам ни в коем случае нельзя отставать от времени – если не освоим эти технологии, цифровое изображение, то проиграем. Сейчас в моде короткие фильмы, короткие тексты и фотографии. Молодежь вообще не читает «Войну и мир», потому что мы живем в информационный век – информация должна быть сжатой, максимально емкой. Для этого нужна визуализация.

Сегодня фотография развивается вместе с искусственным интеллектом. Для управления ИИ нам нужны программы, молодые авторы, умеющие качественно фотографировать. С помощью искусственного интеллекта и государственной поддержки мы могли бы стать лидерами в этой сфере. У нас есть современные IT-парки, но развитие технологий в сфере искусства, культуры в них не предусмотрено.

Е. К.: Если статья в газете или на сайте публикуется без изображений, то ее и читать никто не станет. Чем качественное фото, тем интереснее читать материал.

Р. Г.: Статью без фотографии раньше называли слепой. Такие материалы теряют 60-80 процентов читателей. На сайтах так же.

«Может быть, и мы перейдем на телефон»

– Каким вы видите решение этих проблем?

Е. К.: Надо оказать поддержку тем, кто горит этой работой. Должна же быть у них какая-то мотивация? Мы можем какое-то время работать на энтузиазме, но если не удобрять почву, она перестает плодоносить. Хотелось бы, чтобы надеялись не только на энтузиазм людей, потому что таких людей с каждым днем становится все меньше. Мы уже 30 лет как перешли из социализма в капитализм, энтузиазм сейчас не в почете.

Р. Г.: Если цветок не поливать, он завянет, ничего не вырастет. С фотографией так же. Если на развитие фотоискусства не будут выделять деньги, то роста не будет. Да, мы – энтузиасты. Когда на спорт стали выделять большие деньги, команды «Ак Барс», «Рубин», «Динамо» вышли на другой уровень. Если бы деньги направили на культуру, у нас тоже были бы свои Репины и Глазуновы.

Во-вторых, в Татарстане нет школ, обучающих фотографированию. Есть музыкальные школы, школы искусств. А ведь у искусства фотографии тоже есть множество тонкостей. Начиная от знания устройства фотоаппарата и современных программ и заканчивая историей фотографии. Очень важно знать историю развития фотографии как искусства. Спроси ты для интереса у окружающих, знают ли они имена всемирно известных фотографов. Не знают. Политиков, художников, писателей назовут, а фотографов – нет.

Например, пока не научишься выполнять «мокрый процесс» фотографии, во ВГИК тебя не примут. Там требуется сфотографировать на пленку, проявить ее и напечатать. Чтобы это показать, объяснить, должен быть учитель. Поэтому важно создать фотошколу для детей. Смотрите, что делают блогеры. Они очень хорошие люди, но высшего образования по фотографии и журналистике у них нет. Они снимают так, что во время просмотра видео глаза устают: картинка скачет, болтается… Надо, чтобы были базовые знания. В Чехии, например, фотографирование включили в школьную программу наряду с музыкой и рисованием. Они понимают, что сейчас у всех телефоны, фотографируют все. Значит, ты должен уметь это делать.

– Действительно, есть ощущение, что люди уже не нуждаются ни в фотоаппаратах, ни в фотографах. Даже фотосессии снимают на телефон. Получается, растет конкуренция для профессиональных фотографов. Как вы к этому относитесь?

Р. Г.: Да, телефоны есть у всех, и с годами камеры телефонов становятся все лучше. Сейчас в камерах есть компьютерные программы, фильтры, и люди умело ими пользуются, поэтому могут снимать качественные, хорошие фотографии. К этому отношусь очень положительно.

Е. К.: Но они, как правило, снимают личную жизнь и связанные с ней явления, а не жизнь в обществе. Да, знаю таких, кто снимает просто на телефон. Они тоже называют себя фотографами.

Р. Г.: Творческий фотограф раскрывает темы, ставит перед собой цели и задачи и решает их: идет, собирает материал, модель, наряды. Реализует свою творческую программу. Чтобы сделать хорошую, качественную персональную выставку, мощностей телефонных камер не хватает. Может быть, через некоторое время эта проблема решится. Может быть, мы тоже перейдем на телефон. Будущее не предугадаешь.

«ИИ интересен только из-за своей функции обработки. Я еще не видел машин, работающих на будущее»

Е. К.: В последнее время стало больше фотографий, обработанных искусственным интеллектом. Люди видят фотографию и уже не воспринимают ее как реальность. Зайдешь во «ВКонтакте», а женщины у меня в друзьях все одного возраста, все помолодели! Искусственный интеллект позволяет им выглядеть гораздо моложе.

В итоге люди перестают верить в реальность фотографий, зная, что они могут быть созданы искусственным интеллектом. Думаю, что в будущем мы можем вернуться к документальному фото. Есть и люди, которые принципиально снимают на пленку.

Р. Г.: Фотограф-мастер работает на будущее. Он опережает свое время. То, что я снимал 15 лет назад, сейчас начала снимать молодежь, а мне это уже неинтересно. Поэтому нам эта «машина» интересна только из-за своей функции обработки. Я еще не видел машин, работающих на будущее.

– Сможете выделить по одной фотографии в альбоме, которую можно назвать вашей визитной карточкой?

Е. К.: Вот это фото я считаю одним из своих лучших (показывает). Иногда так бывает: неожиданно сам по себе получается шедевр. Я любил гулять в Казани на перекрестке Федосеевской и Зои Космодемьянской. Там всегда было много народу: бродячие собаки, кошки, куча шумной детворы, и колонка для воды там же. Люди с ведрами, бидонами приходят за водой. Мне это интересно наблюдать, потому что я стараюсь не просто «остановить мгновение», но и рассказать какую-то историю, которую зритель сам может додумать.

Эта фотография сделана в 1998 году, я ее назвал «Вокруг колонки». Весь момент очень удачно попал в кадр: тут мужчина выливает воду из ведра, а здесь ребенок пытается толкать другого ребенка на велосипеде…

Р. Г.: Для меня есть два важных аспекта фотографии. Первый – это символ. Символ – главный знак развития общества. Второе – считывание содержания, это – минимализм. Чтобы не переполнять фото деталями, я снимаю символическую фотографию.

Я бы назвал ту фотографию, где запечатлен момент установки полумесяца на башне Сююмбике. Смотрите: в этом здании царица Сююмбике никогда не жила, это просто смотровая башня, построенная после падения Казанского ханства. И на эту башню установили исламский символ – полумесяц. В этот момент мулла произносит азан. Смотровая башня – стена, охраняющая Татарстан. Здесь самый главный символ – полумесяц. У этого есть символическое значение.

Мы два автора, у нас два разных мнения, мировоззрения, стиля, но мы работаем в одном направлении.

Е. К. Мы за правду и справедливость!

Зиля Мубаракшина, intertat.tatar; перевод с татарского

Некоторые из фотографий Рамиля Гали и Евгения Канаева, вошедших в сборник: