Премьера в Камаловском: современное прочтение пьесы Наки Исанбета «Миркай и Айсылу»

(Казань, 6 ноября, «Татар-информ», Айсылу Хафизова). Сегодня – второй день премьеры спектакля по пьесе классика татарской драматургии Наки Исанбета «Миркэй белэн Айсылу» («Миркай и Айсылу»). Как сообщили в театре, билеты на все премьерные показы 5, 6, 7 и 18 ноября уже проданы, и первый день прошел при переаншлаге – обычная практика премьерных показов в театре Камала.

Молодой режиссер Ильгиз Зайниев – третий постановщик знаменитой пьесы на сцене театра Камала. В 1936 году она вышла в постановке режиссера Гумера Исмагилова, который был вынужден потом покинуть Казань из-за репрессий. А затем к произведению обратился молодой Марсель Салимжанов в годы своего назначения главным режиссером театра.

Как признался незадолго до премьеры Ильгиз Зайниев, Наки Исанбет для него – это татарский Шекспир. Как известно, потомок муллы и выпускник медресе «Мухаммадия» Наки Исанбет был переводчиком, в том числе Уильям Шекспир зазвучал на татарском именно в его переводе.

Жанр трагедии в постановке 2017 года задан сразу – сценография Булата Ибрагимова отсылает к индустриальному стилю с элементами гранжа: металл, пластик, темные сине-черные тона, персонажи существуют в темноте, словно под светом фонарей. Но это только кажется – в спектакле довольно сложная расстановка света (художник по свету Николай Романов), в световой партитуре небо, река и место заточения героев поочередно играют свое символическое соло. На сцене минимум локаций – ворота в дом Айсылу (они же становятся местом заточения влюбленных), мост который становится центром событий во втором акте, цинковые ведра, которые трансформируются то в кочки, по которым прыгали в детстве Миркай и Айсылу, то в кровать, то символизируют «пустое ведро» из народных суеверий или засуху, нависшую в качестве проклятья над деревней. На фоне всего действия – статичное черное дерево, украшенное языческими цветными лоскутами. Перед нами – эпоха, когда в каждой деревне был имам, воспринимавшийся языческим сознанием неграмотных селян, наследников язычества, как жрец и наместник бога.

Действие пьесы происходит в контексте засухи, которая грозит неурожаем и нищетой для жителей деревни. Аксакалы от безысходности уже готовы провести языческий обряд, чтобы вымолить у небес живительную влагу. Красавицу Айсылу сначала пытается заполучить местный калека, Горбатый Гариф (Алмаз Гараев) купил коня – символ состоятельности для крестьянина – и обещает покатать на нем. Но девушка ждет своего возлюбленного, своего друга по детским играм – Миркая, только ему принадлежит ее сердце. Она по-детски отвергает назойливого поклонника, который из мести решает «сдать» горделивую девушку отъявленному негодяю – местному богачу Даули и его окружению, зная, что тот тоже претендует на нее.

Главные роли в постановке исполняют Эмиль Талипов и Лейсан Файзуллина. «Если бы не они, я бы не взялся за эту пьесу», – сказал режиссер на встрече с журналистами незадолго до открытия сезона. Лейсан Файзуллина – очень точное попадание в образ Айсылу – невинной девушки, которая остается чистым ребенком, даже будучи попранной безумием агрессивного общества, жаждущего жертвы. В ее исполнении окрыленная любовью, а затем страдающая безумием Айсылу проявляет небольшую амплитуду эмоций, и эта статичность странным образом передает внутреннюю цельность, стойкую внутреннюю гигиену героини. Миркай Эмиля Талипова – искренне любящий, но уже с печатью порока молодой человек, побывавший не в одной передряге, но сохранивший в сердце трогательные воспоминания о детстве. В его призывах и признаниях – искры страсти, невербально он соблазняет девушку.

По задумке автора пьесы, отношения Миркая Айсылу непорочны. И понимание непорочности времени, о котором писал драматург, и времени, в котором творит Ильгиз Зайниев, оказалось разным. Герои Зайниева страстно кидаются в объятья друг друга уже с первых минут. Поэтому сильного контраста с последующими сценами наказания и искупления не получилось. По мусульманским канонам татарская девушка, разумеется, закрывала лицо от постороннего мужчины, для прикосновения запретны даже ее руки, об объятьях не могло быть и речи. Тогда подаренный платок, вышитый этими «запретными» руками становился больше, чем просто знаком внимания, больше, чем просто суеверный знак несчастной любви. А наказание по шариату, позорно распущенные волосы и публичный поцелуй Миркая запредельны настолько, что сумасшествие становится единственным спасением.

Очень четко работающий трамплин для энергии саспенса, заданный драматургом в первых сценах, в постановке не случился еще и потому, что первая, довольно важная часть действия, была «заболтана» нечетко выстроенными мизансценами. Талантливый и органичный Эмиль Талипов, к счастью, сумел найти базовые краски своего персонажа, но его темперамент не работал в тандеме с Лейсан Файзуллиной. Ввиду отсутствия жесткой дирижерской палочки, не случилось слаженного ансамбля сильных молодых актеров – Алмаз Гараев (Гариф), Фаннур Мухамметзянов (Даули) и Алмаз Сабирзянов (Ахтарджан) как злодеи существуют как-то отдельно друг от друга, энергия не работает на историю. Богач Замир Даулиев и вовсе порой грешит ухватами давно подзабытого сценой казанского «гопника» начала 90-х.

С появлением маститых представителей труппы в сцене с муллой и аксакалами все меняется, становится сочным, зрелищным и дарит подлинное удовольствие. Если списать неточности в ритуале омовения имама на сценическую условность, то пластика массовой сцены, выстроенная Салимой Аминовой, – зрелищный компонент, безусловно работающий на успех сценического представления. Пластические этюды становятся главными опорами структуры, на которых и держится постановка. Они полны читаемого символизма, оформлены великолепной музыкой Эльмира Низамова, звучащей и в голосе неподражаемой Алины Шарипжановой. Местами спектакль отсылает к трагедии Анны Карениной, уничтоженной на рельсах циничного индустриального мира. Миркай в бреду сходящей с ума Айсылу идет по мосту, изображая паровоз. Миркай - здесь далеко не романтический образ, во многом на него возлагается отвественность за гибель непорочной девушки. Айсылу стала олицетворением татарской деревни, которая становится жертвой суеверий, произвола недобросовестных священнослужителей, богачей и холодного дыхания железного времени.

Великолепный актерский состав в ролях второго плана – Ильдус Ахметзянов, Дания Нуруллина, Алсу Каюмова, Минвали Габдуллин, Ильтазар Мухаматгалиев, Халима Искандерова, Олег Фазылзянов, Халим Залялов, Раиль Шамсуаров, Рамиль Вазиев, Азгар Шакиров, Наиль Дунаев, Айдар Хафизов, Ильдар Хайруллин – это также одна из сильных сторон нынешней постановки «Миркай и Айсылу» в театре Камала. «У меня была давняя мечта – собрать в одном спектакле всю труппу», – признался Ильгиз Зайниев, отметив, что в нынешнем репертуаре единственной постановкой с большим количеством актеров является только «Голубая шаль». «Я очень благодарен большим опытным артистам. И если спектакль получится, для нас всех это будет большой праздник», – выразил надежду постановщик.

Надежды оправдались, зритель реагировал благодарно – по ходу спектакля раздавались аплодисменты и смех. Публика подняла овацию, актеров задарили цветами, хотя администрация театра по традиции подготовила «дежурные» букеты для всех участников постановки. Несомненно, спектакль войдет в историю татарского театра как самая массовая и нетривиальная постановка года.