«Покупку дивана, телефона можно отложить»: почему упала розничная торговля в Татарстане

Оборот розницы сократился на 3,1%

Татарстанстат подвел итоги развития экономики Татарстана в 2022 году. О трендах в промышленном производстве «Татар-информ» уже рассказывал, в этом материале рассмотрим рынок товаров и услуг. На нем все выглядит не так радужно, как в индустрии.

Так, оборот розничной торговли в Татарстане по итогам прошлого года просел на 3,1%, до более чем 1,2 трлн рублей. Росстат учитывает влияние ценового фактора, поэтому абсолютные цифры, которые выросли, в данном случае не показательны. В то же время объем платных услуг населению вырос на 3,4%, до свыше 343 млрд рублей. И это при том, что индекс потребительских цен составил 114,1%. А годовая инфляция, по данным Нацбанка Татарстана, в декабре хоть и оказалась ниже и среднероссийской, и чем в Поволжье в целом, все равно замедлилась лишь до 11,4%.

«В деньгах» рынок товаров и услуг за 2022 год приблизился к 1,6 трлн рублей. Для сравнения: объем работ, выполненных по виду деятельности «строительство», за прошлый год, увеличившись на 20%, достиг только 570 млрд рублей, а продукции сельского хозяйства было выпущено на 334 млрд рублей (там рост превысил 25%). Если смотреть на показатели отгрузки, то за 1 трлн рублей в прошлом году в Татарстане вышло только производство кокса и нефтепродуктов. А 1,7 трлн рублей суммарно отгрузил один только Альметьевский район.

При этом оборот всех организаций в сфере «торговля оптовая и розничная; ремонт автотранспортных средств, мотоциклов» (таковы особенности учета Росстата) в Татарстане за прошлый год вышел за 2,6 трлн рублей, рост за год – 10%. Это больше, чем оборот всех обрабатывающих производств (2,5 трлн рублей, рост на 5%) и уж тем более предприятий в добыче полезных ископаемых (там меньше 1 трлн рублей, и это с учетом роста за год на 17,9%). Другими словами, при всем индустриальном профиле экономики больше всего денег в Татарстане «крутится» именно в торговле. 

Продажа продовольственных товаров выросла, непродовольственных – упала

Негативные тенденции в торговле стали проявляться, начиная со второго квартала 2022 года. С апреля обороты розницы в сравнении с аналогичными периодами 2021 года в Татарстане в процентном отношении снижались. Сильнее всего – как раз в апреле. Не изменили ситуацию всплески в некоторые месяцы, в том числе и рост декабрьских оборотов, очевидно, свершившийся на фоне предновогодних закупок. Оборот в декабре составил более 115 млрд рублей – это больше, чем в ноябре, на 11% и больше, чем в принципе за любой из других месяцев 2022 года. Но к декабрю 2021 года все равно показатель оказался почти на 10% ниже.

Сильнее всего за год сократился оборот у крупных организаций и субъектов среднего предпринимательства – на 8,7%, до 662,8 млрд рублей. Выручка рынков и ярмарок выросла почти на 4% – до 93 млрд рублей, но на долю этого сегмента в общем объеме розницы приходится всего 7,7%.

При этом стоит отметить еще одну важную тенденцию, характерную и для России в целом. Две составляющие суммарного оборота розницы показали разнонаправленную динамику. Так, оборот в сегменте продовольствия (пищевые продукты, включая напитки и табачные изделия) за год вырос на 4,8% – до 566,8 млрд рублей. А вот в группе непродовольственных товаров – сократился на 8,9%, немного не дотянув до 650 млрд рублей.

Если в продуктовом сегменте в течение всего года в сравнении с аналогичными периодами 2021 года обороты росли (за исключением февраля, когда было снижение на 1,3% по сравнению с тем же месяцем предыдущего года), то в непродовольственном – начиная с марта – пребывали исключительно в отрицательной плоскости, наибольшее падение – на 18% – было в апреле.

Также в 2022 году в торговле было зафиксировано уменьшение товарных запасов, что в Татарстанстате объяснили «закрытием (приостановкой) деятельности международных торговых компаний».

Очевидно, что продуктовую розницу санкции просто не затронули: доля импорта там и так была не слишком высокой, а во внешних поставках продовольствия (овощи, фрукты) преобладали партнеры из дружественных стран. Другое дело – ситуация в категориях одежды, спорта, мебели, а также телеком-оборудования и бытовой техники,. Здесь продажи сократились по объективным причинам: именно в этих нишах были широко представлены ретейлеры или поставщики из стран, резко свернувших свою деятельность в России.

Как отметил «Татар-информу» доктор экономических наук, профессор КФУ Игорь Кох, сложившиеся диспропорции свидетельствуют о том, что «население, естественно, продолжало покупать продукты, даже несмотря на выросшие в этом сегменте цены. А вот непродовольственные товары, товары длительного пользования, люди стали покупать и реже, и в меньших объемах, очевидно, рассчитывая на то, что смогут еще пользоваться тем, что уже есть».

«Логично, что на фоне снижения покупательной способности и реальных доходов люди отказываются в первую очередь от того, что не критически важно в данный момент времени, – от мебели, бытовой техники, электроники. Покупку нового дивана, телевизора или телефона можно ведь и отложить. С продуктами так, понятное дело, не выйдет», – считает эксперт.

Люди стали ловить скидки и следить за ценами

Кох отмечает, что на рост оборотов в продуктовой рознице могли повлиять и скакнувшие цены. «Нельзя исключать, что люди в этих условиях стали экономить и на продуктах, но не в том смысле, что стали отказывать себе в пище. Скорее всего, сократился объем потребления продуктов высокого ценового сегмента, возможно, покупатели в своей массе переключились на более дешевые аналоги. То есть голодать никто не стал, но качественный уровень потребления наверняка снизился», – полагает профессор.

Мнение ученого подтверждают данные различной аналитики. Так, августовские опросы Nielsen показывали, что низкие цены стали главным критерием выбора магазина для 73% потребителей. В прошлом году удвоился спрос на продукцию собственных торговых марок розничных сетей, усилилась восприимчивость населения к программам лояльности, фиксировался всплеск популярности скидок и промоакций, особенно сильно – в онлайне. При этом доля трат на продукты питания оставалась повышенной, хотя к сентябрю нормализовалась вблизи средних уровней последнего десятилетия. В то время как доля расходов на непродовольственные товары после ажиотажных трат в феврале-марте 2022 года держалась на самых низких c 2000 года уровнях.

Уровень потребительской активности, измеряемый индексами Сбера и «Тинькофф», снизившись в апреле, вплоть до четвертого квартала удерживался на уровнях существенно ниже 2021 года. Статистика показывала: сократилось число посещаемых покупателями торговых точек, сузился ассортимент покупаемых товаров и услуг. При этом повысилась концентрация трат в отдельных категориях.

«Подтверждали эти тенденции и индексы посещаемости торговых центров, которые опустились до минимумов за последние четыре года на фоне закрытия магазинов популярных марок, ранее выступавших главными генераторами трафика. Участники рынка не ожидали восстановления посещаемости даже в традиционно активный предновогодний декабрьский период», – сказано в аналитической записке «Изменение структуры спроса как проинфляционный фактор», опубликованной 13 февраля на сайте ЦБ.

Постпандемийный отскок в услугах и развлечениях

Интересно, что в секторе услуг негатива не случилось. Так, оборот общественного питания в Татарстане за 2022 год вырос на 3,6%, до 54,7 млрд рублей. Сопоставимой оказалась и динамика платных услуг, оказанных населению, – рост на 3,4%, до 343,4 млрд рублей. Однако, по словам Игоря Коха, эти данные не должны вводить в заблуждение. Не стоит забывать про так называемый эффект низкой базы – обороты в этих сегментах кратно сократились в эпоху пандемии коронавируса.

«Это формальный рост, по отношению к результатам не самого лучшего 2021 года, но по факту мы можем констатировать, что и рестораны, и учреждения культуры, и гостиницы с турагентствами просто снова открыли. И они заработали в полную силу. То есть рост случился просто потому, что итоги предыдущих двух лет были провальными», – говорит Кох.

В сфере сервиса это действительно заметно. Самый быстрый темп роста показали такие сегменты, как услуги учреждений культуры, – на 30%, туристических агентств, туроператоров (и прочие услуги по бронированию и сопутствующие им) – почти на 21%. Сравнимо скакнули и услуги специализированных коллективных средств размещения (санатории, базы отдыха и т.п.) – на 19%, а также услуги гостиниц и аналогичные услуги по предоставлению временного жилья (на 17%). Лидером стали услуги, предоставляемые гражданам пожилого возраста и инвалидам, их объем вырос на 68%, но в структуре платных услуг на них приходится микроскопическая доля.

При этом сократились объемы юридических и телекоммуникационных услуг. В последнем случае, вероятно, за счет изъятия весомой доли зарубежного контента с российских площадок. Также снизился объем услуг почтовой связи, в том числе курьерских служб, что выглядит странно – очевидно, Росстат не включает сюда сервисы доставки продуктов и еды.

Но при этом самый крупный (на его долю приходится почти 20%) в структуре платных услуг сегмент коммуналки за год не вырос (67,3 млрд рублей). Еще не сказалось влияние декабрьского повышения тарифов на жилищно-коммунальные услуги – платежки с обновленными ценами население получило только в январе 2023 года.

Второй по масштабу сегмент – транспортных услуг (18,5%) – вырос на 3,9%, до 63,6 млрд рублей. Третий – бытовые услуги (15,5%) – на 4,7%, до 53,2 млрд рублей. А вот услуги системы образования (более 35 млрд рублей, их доля – 10%) скакнули на 13%.

В сегменте бытовых услуг сильнее всего выросла аренда, лизинг или прокат (на 13,8%), но на ее долю в структуре приходится меньше 1%. Услуги по техобслуживанию автомобилей, а также по ремонту и строительству жилья тоже оказались в плюсе – на 11,4% и 2,9% соответственно. Сильнее всего просели ремонт обуви (на 30%). После активной фазы пандемии в минусе оказались и ритуальные услуги, пусть и всего на 1,7%.

ЦБ отмечает, что расходы населения в прошлом году действительно смещались от потребления непродовольственных товаров к услугам. Так, к сентябрю доля расходов на услуги вернулась на допандемийный уровень 2019 года, а с учетом трат на общественное питание – уже в августе – даже превысила его.

Что будет в 2023 году?

По оценкам Банка России, сберегательная модель потребительского поведения домохозяйств, которая сложилась еще в период пандемии, остается актуальной и сейчас. Во втором квартале 2022 года на фоне изменения внешних условий функционирования российской экономики «фокус домохозяйств сменился на ускоренное формирование накоплений, сокращение повседневных необязательных расходов и экономию». Так что статистика оборота розницы выглядит совершенно не удивительной.

По оценке Игоря Коха, в 2023 году «при прочих равных условиях, если ничего кардинально не изменится» в розничной торговле «мы будем иметь околонулевые колебания в плюс или минус». «Потому что повышения реальных доходов населения вряд ли случится, да и других факторов, которые смогли бы сдвинуть объемы розницы и спроса на услуги, пока не видно», – отметил он.

«Возможно, мы увидим небольшой рост в тех сферах, которые продолжат восстановление после спада в пандемию – гостиничном и развлекательном бизнесах, общепите и других. А в сфере торговли возможно небольшое движение в тех сегментах, где случился наибольший провал, – продаже автомобилей, мебели, бытовой техники. Но если там и будет рост, то восстановительный, выравнивающий. В целом же потребительское поведение вряд ли сильно изменится. Люди сейчас переключились в режим, когда даже если деньги и есть – лучше отложить, а не тратить», – считает Кох.

Главный вопрос – что будет именно с непродовольственной розницей? Белла Рабинович из Департамента исследований и прогнозирования (ДИП) Банка России в уже упомянутой авторской аналитической записке «Изменение структуры спроса как проинфляционный фактор» приходит к выводу, что определяющими в изменении поведения домохозяйств в прошлом году оказались «факторы на стороне предложения непродовольственных товаров, а именно: сужение ассортимента товаров привычных брендов на внутреннем рынке».

«Значительное сужение товарного ассортимента произошло в категориях, где наблюдался уход поставщиков и ретейлеров из недружественных стран и сформировалась нехватка товаров привычных брендов. Влияние снижения доходов и потребительских настроений, как и закупок впрок в начале года, было ограниченным», – пишет аналитик.

Поэтому, по ее мнению, в таких категориях, как автомобили, бытовая техника, одежда и мебель (на которые приходится основной объем потребления непродовольственных товаров), существенного увеличения потребления не произойдет до тех пор, «пока не будет обеспечено расширение предложения по каналам параллельного импорта», расшиты узкие места в логистических цепочках или «не произойдет перелом устоявшихся привычек потребителей, сопряженный со знакомством и переключением на новые бренды и новых производителей».

Игорь Кох частично согласен с выводами ЦБ. «Мебельные магазины ведь у нас не закрылись, товары для дома и другие группы непродовольственных товаров тоже не исчезли полностью. Другое дело, что люди не пошли в эти торговые точки, они просто отказались от покупок. Временно или долгосрочно – вот это основной вопрос. Но это не сокращение предложения – люди просто не стали покупать то, к чему не привыкли, ожидая то ли возвращения известных брендов, то ли еще чего-то. В любом случае, это отложенный спрос, который будет реализован позже, в том случае, когда люди почувствуют себя более уверенно. И либо перестроятся и начнут покупать то, что представлено на рынке, либо будут и дальше ждать возвращения условной ИКЕА».

«Расширение предложения может не сразу привести к увеличению потребления: населению необходимо время, чтобы привыкнуть к товарам с другими качественными характеристиками», – отмечает также Белла Рабинович из ДИП Банка России. По ее оценкам, пока трансформация не завершится, «бенефициарами переключения потребительского спроса» останется сфера услуг и общепита, в которых в связи с таким неожиданно «привалившим счастьем» могут вырасти цены. Расширения товарного предложения, способствующего нормализации структуры потребления, можно ожидать лишь в среднесрочной перспективе – к 2024 году, считают в ЦБ.