«Основной экономический рывок в Южной Корее произошел не в демократию, а при военных»

О становлении Южной Кореи, диктатуре военных и экономическом чуде «Татар-информу» рассказал ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Китая и современной Азии Константин Валерьянович Асмолов.

«Заслуга Пака была в том, что именно при нем Юг догнал и перегнал Север»

– В начале 1950-х годов Южная Корея была бедной и захудалой страной. Что привело Корею к такому технологическому и экономическому росту и как на это повлиял пришедший в 1961-м году генерал Пак Чон Хи?

– Здесь есть несколько важных деталей, потому что да, отцом корейского экономического чуда был генерал Пак Чон Хи, и если мы посмотрим на ситуацию в 1960-м году, до прихода Пака, то мы получим картинку диаметрально противоположную нынешней. У нас есть Южная Корея с тоталитарным режимом, который был на порядок хуже, чем в Северной Корее того времени, потому что Ли Сын Ман, изгнанный в 1960-м году, на полном серьезе считал себя мессией корейского народа. Такие элементы культа, как статуи, где только можно и появление национального лидера на деньгах, всё это появилось в Южной Корее в среднем за двадцать лет до того, как это случилось на Севере, и  заслуга Пака была в том, что именно при нем Юг догнал и перегнал Север, но по ключевым показателям. Это случилось в первой трети 1970-х годов, а полностью Юг обогнал Север к концу 1970-х.

Окончательный рывок Южной Кореи из третьего мира в первый произошел в 1988 году, когда в Сеуле прошли Олимпийские игры. Проблема в том, что и диктатура Пак Чон Хи, а особенно второй период его правления с 1972 года, когда Пак осуществил верхушечный переворот, и пришедшая после него диктатура Чон Ду Хвана – это, безусловно, жесткие тоталитарные режимы, которые соответствуют всем соответствующим признакам. Именно поэтому, на самом деле, споры вокруг места Пак Чон Хи в истории очень напоминают российские споры о Сталине. Именно с точки зрения того, какой ценой было заплачено за ускоренную модернизацию страны. При этом я добавлю, что Пак довольно активно использовал элементы если не северокорейского, то советского опыта. В частности, в Южной Кореи до 1984 года были пятилетки, хотя планы были не директивные, а индикативные.

«Весь основной экономический рывок произошел не в демократию, а при военных»

– Какую роль в экономическом развитии Южной Кореи сыграли чеболи (южнокорейская форма финансово-промышленных групп, – прим. Т-и)?

– Чеболи сыграли достаточно важную роль, но здесь есть очень важная деталь. В Южной Корее при Паке и впоследствии не было ситуаций, когда олигархи что-то диктовали государству, картинка была совсем наоборот. На первом этапе политики Пак Чон Хи не было частных банков, а были только государственные, и именно поэтому государство очень жестко направляло и руководило корпорациями. Даже то, что классические чеболи были многопрофильными, было сделано для того, чтобы одна из чеболей не могла стать монополистом в выпуске той или иной продукции. Во многом из-за желания осуществлять долгосрочную программу модернизации Пак перешел к откровенной диктатуре.

Сначала страной управлял военный совет и классическая хунта, потом Пак ушел в отставку и организовал выборы и на них победил: причем он победил человека, которого он сверг в качестве президента. По Конституции он имел право занимать пост два срока подряд; он отсидел два срока, выбил следующий срок, хотя ему пришлось организовывать референдум и чрезвычайное положение в 1971 году, но стало понятно, что третьего срока не хватит, и в 1972 году произошла так называемая реставрация Юсин. После чего гайки закрутили, и мы получили суперпрезидентскую республику, фактически с пожизненным президентом, и Пак Чон Хи управлял страной до своего убийства в 1979 году. Затем какое-то время страной управляла техническая личность без реальной власти, потому что очень скоро к власти начало идти следующее поколение военных, и четвертую республику сменила пятая во главе с генералом Чон Ду Хваном, который удержался у власти с 1980 по 1988 год. После этого в Южной Корее началась шестая республика. Хотя даже первые годы шестой республики трудно назвать классической демократией, и это довольно важный момент, потому что весь основной экономический рывок произошел не в демократию, а при военных.

– Получается, современное благосостояние современной Южной Кореи было заложено при тоталитарном строе?

– Естественно, сейчас ведутся большие споры на тему «благодаря» или «вопреки», но именно поэтому, когда мы пытались разобраться, были ли альтернативы, то в общем стало понятно, что без довольно жесткого государственного курса, который вообще шел вопреки общественному мнению, что внутреннему, что внешнему, это можно было сделать. Есть хороший пример: есть скоростная дорога от Сеула до Пусана – это от столицы до крупнейшего порта на юго-востоке страны. Когда Пак заявил, что мы строим большое многополосное шоссе, то парламент был против, а газеты заявляли иронически: «А что, по этому шоссе будут ездить воловьи упряжки?» Всемирный банк денег не дал, и в первый год строительство съело 23% бюджета страны, но Пак благополучно продолжал гнуть свою линию, и сейчас это один из самых важных элементов инфраструктуры Южной Кореи.

«Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!»

Как при таком государственном контроле смогли появиться частные корпорации?

– Начнем с того, что чеболи появились не при Паке. Указанные корпорации вполне существовали, и большая их часть появилась довольно специфическим образом. После освобождения Кореи от японской оккупации вся собственность, которая принадлежала японцам, была в ведении американцев, которые заняли южную половину полуострова. Вскоре на весьма специфических аукционах эта собственность была фактически роздана даром «правильным» людям, и значительная часть руководителей чеболь первого поколения – это, грубо говоря, человек, который был помощником младшего менеджера на японском заводе, который, имея определенные связи среди политиканов, раздал взятки, после чего был назначен управляющим этим заводом.

Чеболи начали подниматься при Ли Сын Мане, но тогда они все равно не были олигархами, контролирующими государство: они просто взаимодействовали с определенными структурами, а когда Ли Сын Мана выгнали они фактически отказались платить налоги, после чего Пак нашел способы экономического стимулирования, в том числе за счет приватизации частных банков. Например, была такая компания «Сампхо», которая пыталась противопоставить свою волю воле государства, не выполняя рекомендации Пака, после чего компанию разорили. При этом я хочу обратить внимание, что подобная модель: «Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!», она случилась и в 1997 году, когда в Южную Корею пришел финансовый кризис, когда темпы развития резко снизились, и МВФ, и целый ряд других кредитных организаций фактически за шкирку вытащили Южную Корею из долговой ямы, потому что экономический кризис на Юге был неприемлем. Потому что Юг воспринимался как витрина напротив Севера. Тогда МВФ поставил довольно жесткие условия и условия перестройки экономической системы, и в том числе «дечеболизацию», как раз наоборот, чтобы условно выпуском автомобилей занималась только одна компания и т.д.

– Многие считают, что благосостояние Южной Кореи появилось из воздуха, но это же не так?

– Понимаете, была очень смешная речь Григория Явлинского, когда он описывал Южную Корею из альтернативного времени, где прогресс начался только тогда, когда в страну пришла демократия, – нет.

«Это история про решение, принятое за полчаса до дедлайна»

– Правда ли, что войну в Корее развязал Юг, а не Север?

– Здесь ситуация гораздо более сложная. Изначально Корею никто не хотел разделять, потому что никто не предполагал раскола страны и холодной войны. Деление на оккупационные зоны формально носило временный характер, и по московскому совещанию декабря 1945 года планировалось, что на каком-то этапе совместная советско-американская комиссия сформирует условия для единых выборов, которые определят будущее государства. Понятно, что у каждой стороны был свой козырь в рукаве: советская сторона ставила на левый уклон, американская сторона ставила на европеизированную и христианизированную элиту, но затем начинается холодная война.

Я вообще отвечу, как случился раскол, потому что это история про решение, принятое за полчаса до дедлайна. Дело в том, что когда СССР вступил в войну и Квантунская армия рассыпалась, такого быстрого события никто не ждал. Американцы планировали заканчивать войну в конце 1946-го, а возможно, в 1947-м, предполагая, что каждую пядь японских островов они будут брать, как Иводзиму, и им потребуется десять, а может, и больше атомных бомб. Поэтому 11 сентября, после того как СССР начал, состоялось совещание армии, флота и Госдепартамента (единого министерства обороны тогда еще не было). Всю ночь разбирались и не могли прийти к решению, и в итоге двум подполковникам американской армии, один из которых, правда, работал в Госдепе, а потом стал госсекретарем, это Дин Раск и Чарльз Боустин, – им было дано полчаса времени, карта National geography и просьба предложить какое-нибудь решение. В итоге решение было простым: Маньчжурия и Китай находятся в советской сфере влияния, вся Япония остается в американской сфере влияния, потому что самым напрягающим вопросом были постоянные просьбы советской стороны о высадках на Хоккайдо. Американцы сказал: нет, Япония остается за нами.

«Когда в 1948 году образовалось две Кореи, в каждой были уверены, что они единственно верные и единственно правильные»

– Как произошло разделение Кореи?

– Корея, с одной стороны, воспринималась как часть Японии, потому что в Америке на тот момент нормального корееведения не было, в СССР старое поколение репрессировали, а новое еще не встало на ноги, и поэтому страну просто поделили на две половинки.

Во-первых, это выглядит как две половинки, но при этом на Юге в два раза больше населения, столица и значительная часть ресурсов. Во-вторых, потому что войска Южной Кореи подчинялись командованию из Японии, а в Северной Корее командованию Квантунской армии. С этих точек зрения всё было логично, но потом приходит холодная война, и каждая сторона запускает процесс не совсем сепаратных выборов. Провели выборы, как планировалось, явно на Севере и тайно на Юге, после чего американцы передали вопрос в ООН, а советская сторона заявила, что это неверный ход, потому что противоречит всем прошлым договоренностям. И поэтому комиссию ООН, которая должна была провести выборы, на Север не пустили, и тогда было принято решение провести выборы, где можно, то есть на Юге, и в результате у нас образовалось два государства, каждое из которых претендует на весь полуостров.

В Конституции Южной Кореи, статье 3, четко говорится, что территория Республики Корея – это весь Корейский полуостров и прилегающие к нему острова, и это довольно важно, потому что когда в 1948 году образовалось две Кореи, в каждой были уверены, что они единственно верные и единственно правильные и народ за них, а на другой половине марионетки, которые развалятся. Фактически сразу можно говорить о гражданской войне, которая носила характер не только восстания в Южной Корее, но и постоянных пограничных инцидентов в течение всего 1949-го и большей части 1950-го года. При этом были не просто перестрелки на границе – это иногда сражения, в которых принимало участие два батальона при поддержке артиллерии, и вот таких инцидентов в среднем было по три в день, при этом значительную часть этих инцидентов проводил Юг.

– Получается, война не началась в один момент?

– Дело в том, что у Севера и Юга были разные стратегии. Ли Сын Ман, как человек, который почти 40 лет прожил в Америке и по-английски говорил лучше, чем по-корейски, был дипломированным политологом и хорошо понимал американский контекст. Естественно, он рассчитывал на то, что американцы всё сделают за него, и именно поэтому армия Южной Кореи в основном была заточена под антипартизанские действия и подавление подпольного движения в самой Корее. Именно поэтому американцы старались сдерживать Ли Сын Мана, а тот постоянно провоцировал американцев.

При этом у Северной Кореи было больше возможностей перевести эту войну на новый этап, потому что вопреки расхожим представлениям о том, что война внезапно началась и Север напал на Юг, или северокорейская версия, что Юг напал на Север, – это не так. Ведь война давно шла, и северяне могли ударить в довольно узкий момент, когда Юг еще не завершил нормальное перевооружение армии, иначе они ударили бы первыми, потому что заявлений властей Юга об этом хватало; разработанных штабистами планов тоже хватало, и в целом говоря, северяне в целом успели раньше.

«Москва и Пекин дали добро на войну именно на основании этих сведений, которые впоследствии не подтвердились»

– А кто сыграл ключевую роль в начале конфликта?

– Есть еще один интересный момент, когда истинным виновником вступления Севера в войну оказывается не Ким Ир Сен, а человек, который в тот момент был вторым лицом в Северной Корее, – это Пак Хон Ён. Пак Хон Ён руководил так называемыми местными коммунистами. Тут нужно понимать, что мое отношение к местным коммунистам в отличие от партизан Ким Ир Сена очень специфическое. Потому что в 1925 году коммунистическая партия Кореи была официально создана, а в 1928 году ее выгнали из Коминтерна. Точнее, Коминтерн заявил, что в Корее коммунистической партии нет, потому что за три года сменилось четыре центральных комитета, и в основном потому, что одна из фракций в рамках борьбы с оппортунистами выдала другую японцам, и они занимались не столько национально-освободительным движением, сколько освоением грантов Коминтерна и борьбой друг с другом.

В целом Пак Хон Ён был коммунистом этой формации, и если Ким Ир Сен, как известно, провел четыре года в Советском Союзе в 1940-е, то Пак Хон Ён провел три года в конце 1920-х и начале 1930-х, учился в Москве и писал статьи в газету «Правда», имел очень много влиятельных знакомых и считался лидером коммунистов Юга. Более того, на определенном этапе Пак Хон Ёна называли вождем и учителем, потому что Пак считался главой коммунистического движения, а Ким легендарным партизанским полководцем.

Разумеется, в случае объединения Кореи Пак Хон Ён за счет того, что его электоральная база в основном была на Юге, благополучно подвинул бы Ким Ир Сена на ближайшем партийном съезде. Есть, конечно, дискуссия о том, в какой степени Пак Хон Ён дезинформировал Кима, а потом Сталина и Мао о том, что на Юге революционная ситуация и достаточно будет разгромить армию Южной Кореи и занять столицу, как по всей стране случится коммунистическое восстание и режим падет. С моей точки зрения, Москва и Пекин дали добро именно на основании этих сведений, которые впоследствии не подтвердились. Сеул взяли на четвертый день войны, но восстания не произошло, а потом северная сторона оказалась в неприятной ситуации.

– Спасибо за интересную беседу.

Владислав Безменов 

Читайте также первую часть интервью на «Миллиард.Татар»: 

«Есть две ступеньки исторического национализма: первая – мы произошли от шумеров, а вторая – шумеры произошли от нас»