«Он погиб, закрыв собою друга»: родители о бойце, возившем боеприпасы по «дороге смерти»

«Дед участвовал в Курской дуге, в этих же местах погиб Максим»

Максим Логинов родился в Бугульме, работал в полиции, был офицером. В какой-то момент он понял, что нужен на фронте и ушел – не смог сидеть дома, вспоминая о том, что когда-то его дед, Платон Кузьмич, в 17 лет отправился воевать. Максим взял позывной Боксер, потому что всю юность занимался боевыми искусствами.

Как рассказали потом родителям его сослуживцы, он никогда не сидел на месте, всегда что-то делал, придумывал и рвался в бой в числе первых. Он пал смертью храбрых – мужественно, как всегда рискуя собой. За это был посмертно удостоен ордена Мужества.

Его родители – Михаил Платонович и Светлана Васильевна Логиновы живут в двухэтажной казанской сталинке. Переехали они из Бугульмы, где прожили большую часть жизни. Говорят, что когда сыновья решили уехать в Казань, последовали за ними.

«У нас дом 180 квадратных метров, зачем нам такой большой для двоих? К тому же мы подумали – пока мы на ногах, а что будет лет через пятнадцать? Приедет кто-нибудь из сыновей, заберет к себе. Нет, мы лучше сами себе обустроим себе жилье рядом с ними», – рассуждает глава семейства.

Михаил Платонович уже на пенсии, супруга работает в государственной аптеке. Есть у них еще младший сын Андрей. Он окончил строительный университет и сейчас работает по специальности в Санкт-Петербурге. Андрей женат, но внуками родителей пока не порадовал.

«А у Максима остался сын Платон, сейчас ему 13 лет. Он назвал его в честь своего любимого деда-фронтовика. Он был настоящим патриотом и сына так воспитывал – Платон с портретом деда участвовал в «Бессмертном полку», подготовил целый рассказ о нем. Это было очень трогательно. А когда Максим был подростком, он всегда вместе с дедом готовился ко Дню Победы. Он за месяц начинал чистить свои ордена, подготавливал костюм, сапоги. Максим всегда ходил с ним, сидел рядом», – вспоминает отец героя.

Платон Кузьмич, дедушка Максима, был призван на войну в 1943 году, когда ему еще не было и 18 лет. Он служил в полковой разведке, принимал участие в битве на Курской дуге – почти в тех же местах спустя 80 лет погиб его внук Максим.

Детство Максима прошло в Бугульме. Несмотря на то что он был кандидатом в мастера спорта по боксу, кикбоксингу и рукопашному бою, отец вспоминает, что рос он как самый обычный мальчик.

«Максим учился, как все мальчишки, не очень-то хорошо. Он любил спорт, занимался боксом, любил возиться с техникой. Он особо ничем не отличался от других, но он очень ценил дружбу и очень обижался, если кто-то поступал нечестно. Как-то мы ехали из деревни, наша машина в дороге сломалась и мимо нас проехал знакомый – просигналил и поехал дальше. Максим так возмущался, что он не помог нам. У него было развито чувство справедливости, взаимопомощи», – поделился отец героя.

«У меня дед воевал, все родные служат в милиции, как такое может быть, что я не годен?»

Когда встал вопрос, куда поступать после школы, Максим долго не раздумывал: его отец работал в уголовном розыске, братья и отец мамы тоже были милиционерами. К тому же еще и дед фронтовик.

«Я спросил его, куда ты хочешь поступать, и мы заговорили о школе милиции. Ему понравилась эта идея, он так и планировал: либо стать военным, либо милиционером. Но когда он начал проходить медкомиссию, ему один из врачей что-то не подписал. У Максима был нос перебит, он же боксер, и, видимо, из-за этого его забраковали. Тогда он так возмущаться стал: “У меня дед воевал, все родные служат в милиции, как такое может быть, что я не годен?” В конце концов, он прошел медкомиссию и в 2005 году поступил в Елабужскую школу милиции», – рассказывает Михаил Платонович.

Окончив школу милиции, Максим Логинов поступил в Казанский юридический институт. Десять лет жизни он посвятил работе в МВД, был оперуполномоченным уголовного розыска в Бугульме. Дослужился до капитана.
Но службу ему пришлось оставить по семейным обстоятельствам. Вместе с женой и сыном он переехал в Казань. С отцом и братом втроем они занялись ремонтом квартир и домов.

«Максим стал замечательным мастером. И если возникали вопросы в работе, он обязательно придумывал, что и как сделать. Но его все равно тянуло в полицию, это было его призвание. Говорят, что бывших полицейских не бывает. Наверное, это правильное выражение», – говорит Светлана Васильевна.

«Наши бабушки и дедушки пережили войну, и теперь на нас легла эта ноша»

И вот февраль 2022 года. Началась СВО, Максим все чаще говорил об этом.

«Он постоянно говорил, что хотел бы поехать туда, попробовать себя. Мы часто рассуждали о том, что наши бабушки и дедушки пережили войну и теперь на нас легла эта ноша. Да, это трудное время, но его нужно воспринимать правильно и пройти через все это достойно», – рассуждает мать героя.

Разговоры в семье шли, но сына просили не спешить: «Подожди, там пока профессионалы работают», – говорила ему мать.

«Я не думал, что это затянется надолго, – ну максимум год. Но вот началась мобилизация, и он все больше был настроен уйти. О том, что он подписал контракт, мы узнали только в июне, к этому времени он уже месяц, как находился на Сахалине на учениях и через неделю должен был отправляться на фронт. Нам он сказал, что уехал в командировку. Поэтому мы даже не смогли отговорить его. Перед отправкой он позвонил мне и попросил прощения, сказал: “Я не хотел, чтобы вы отговаривали меня, чтобы кто-то повлиял на мое решение. Это мое решение, все-таки я офицер, это мой долг. Вот дед мой пошел в 18 лет на войну. Я хочу, чтобы и моими поступками гордились мои дети и внуки”», – вспоминает отец бойца.

Услышав эту новость, Михаил Платонович потерял дар речи, лишь попросил время, чтобы подумать и прийти в себя.

«Минут через пятнадцать я ему перезвонил и сказал: “Я принимаю твое решение и горжусь тобой”», – вспоминает он.
Матери было сложнее, но и она поддержала сына.

«Я понимала, что нам выпало это сложное время и нам его нужно пережить. Кто знает, может, нас всех призовут, мы ведь все военнообязанные, ведь я работаю в аптеке, я фармацевт. Только потом начались переживания, началась наша телефонная жизнь: мы постоянно созванивались, говорили, чтобы он был осторожен, а он рассказывал о том, как у него там дела», – рассказывает Светлана Васильевна.

Только после гибели сына родители узнали, что Максим несколько раз мог оказаться в тылу, но не стал.

«Его гражданская жена потом рассказала, что в последние дни боевого слаживания ему осколок попал в бровь и он несколько дней пробыл в санчасти. Его хотели оставить на лечении, но он отказался, потому что его отряд уже должен был улетать. Он решил, что полетит вместе со всеми. Когда он прислал нам фотографию, я еще подумала: “Почему он только пол-лица сфотографировал?” Только потом мы поняли, что он не хотел показывать рану», – говорит она.

Максим мог бы не идти на фронт – так как он был офицером и хорошо владел боевыми искусствами, ему предложили стать инструктором по подготовке. А он сказал: «Вот еще, предлагают мне! Я же иду не в тылу отсиживаться!»

«В июле закончилось обучение, и он улетел в зону СВО. Когда он улетел, недели три не выходил на связь. А потом позвонил и сказал, что находится под Волновахой, охраняет рубежи», – вспоминает отец героя.

Сам вызвался в одиночку ездить и доставлять боеприпасы и продукты другим отрядам по «дороге смерти»

Максим оказался в бригаде морской пехоты десантно-штурмового батальона. Его отряд под названием «Шторм» жил в красной зоне, в оборонных рубежах, под постоянными обстрелами. Им приходилось передавать боеприпасы и провизию другим отрядам, рискуя жизнью. Один из участков пути бойцы называли «дорога смерти» – он хорошо просматривался со стороны ВСУ, поэтому обстреливали его регулярно.

«Из стрелкового оружия они не могли достать до наших ребят, а минометы, кассетные и дроны их там постоянно караулили», – объясняет Михаил Платонович.

Максим рассказывал родителям, как выносил с поля боя раненых. Его тогда отправили в Волноваху, и как раз в это время подстрелили его боевого товарища.

«Его на неделю отправили туда, чтобы доставить раненого. Он только вышел с позиции, отдыхал, ему пришло сообщение, что он должен идти за еще одним раненым – подстрелили их снайпера. И они вдвоем опять поползли через эту “дорогу смерти” и вдвоем вытащили этого раненого. И им говорят: “Раз вы вытащили его, доставьте его до госпиталя, и заодно выйдете в серую зону отдохнуть”. Несколько дней он был там, поэтому был на связи с нами», – рассказывает отец бойца.

Проходить «дорогу смерти» было опасно – это был риск для жизни сразу нескольких человек. И тогда Максим предложил найти где-нибудь мотоцикл – сам вызвался в одиночку ездить, доставлять боеприпасы и продукты другим отрядам.

«Направление-то там одно, но ездить можно по-разному. Максим постоянно менял направление то по буеракам, то по тропинкам. И все-таки скорость пешего и мотоциклиста разная. Когда из миномета стреляют, проходит время, пока его наведут, обнаружат цель, проходит примерно восемь секунд, а за это время на мотоцикле можно за 200 метров уехать. За ним даже устроили охоту, он ведь возил груз, обеспечивающий боеспособность», – с гордостью рассказывает Михаил Платонович.

Уже потом родителям прислали видео с камеры, установленной на каске Максима.

«Мы с его женой смотрели эти видео и плакали: он падает, стонет, но быстро снова встает и опять едет. Главное ведь, чтобы его не заметили в движении», – объясняет мать.

План Максима сработал – не приходилось рисковать жизнями других бойцов. Все шло успешно, пока мотоцикл не сломался.

«Третьего сентября замкомандира взял у него мотоцикл, куда-то поехал и попал колесом на мину. Сам пострадал и сломал колесо. Поэтому 4-го числа они опять пошли пешком, впятером. Максим пошел с сослуживцем с позывным Ветер. А за ними еще трое», – говорит отец Максима.

«У Максима было время выйти и скрыться, но он не оставил товарища»

Последний раз сын выходил на связь 3 сентября. Он попросил выслать ему семейные фотографии, может быть, что-то предчувствовал, ведь следующий день оказался последним в его жизни.

«Их накрыло кассетным боеприпасом, Ветра ранило. Максим стал его оттаскивать в укрытие, нашел полуразрушенный дом, там даже стены не все остались. Когда они туда ввалились, заметили дрон-камикадзе. У Максима, конечно, как я сейчас понимаю, было время выйти и скрыться. Но он не оставил товарища. Он толкнул его и прикрыл собой. Он, конечно, мог спрятаться за кирпичную стену или выпрыгнуть в окно, отделался бы ранением. Но он прикрыл Ветра собой, не оставил его. От взрыва их обоих завалило стеной», – рассказывает Михаил Платонович.

На помощь тут же прибежали сослуживцы, которые шли вместе с ними. Максим погиб мгновенно, а Ветер получил еще одно ранение – скорее всего, осколок прошел сквозь Максима и попал ему в лопатку.

«Ветра начали эвакуировать, Максима тоже попытались, но огонь был настолько сильным, что им пришлось оставить его. Максима оставили на нейтральной позиции, его тело привезли домой только через две недели», – рассказывает Светлана Васильевна

В тот же вечер раздался звонок – сослуживец Максима позвонил его бывшей супруге и сообщил трагическую новость.

«Звонил его сослуживец Александр, с которым они сдружились очень. Поэтому он прям плакал. Он говорил: “Я не мог вам не сообщить, потому что Максим стал мне очень дорог за это время”. Когда мне позвонил младший сын и сообщил новость, я встречал супругу с работы, мы шли вместе. Я сначала не поверил, подумал, что это должно было быть сообщено как-то более мужественно, мне показалось, что это больше похоже на провокацию», – вспоминает Михаил Платонович.

«Нам сказали, что работают провокаторы и, пока нет официального подтверждения, никому верить нельзя. Но Максим не выходил на связь, и нам было очень тревожно. Мы стали проверять информацию через родственников, знакомых. Младший сын снова позвонил тому Александру, и тот сказал: «Да, он погиб, это правда. Мы его никак не можем вытащить, но мы обязательно его вытащим. И где-то числа 15-го, видимо, уменьшились обстрелы или погода помогла, местность накрыло туманом, тело нашего сына смогли забрать», – вспоминает мать.

В этот день отцу бойца было неспокойно. Как рассказывает Светлана Васильевна, у него была очень сильная связь с сыном.

«Мне было так плохо, как будто я куда-то рвусь, я сразу подумал: “Наверное, Максима вытаскивают”. Так и оказалось: вечером позвонили и сообщили, что его тело забрали», – поделился отец бойца.

«Вот кому расскажешь, это какая-то нереальная история получается»

Через несколько дней после этого Михаил Платонович сидел дома один, супруга была на работе. Это было воскресенье, 17 сентября. Он хорошо запомнил этот день.

«Внезапно что-то заставило меня встать и посмотреть в окно. И вот я вижу, как двое парней выходят из такси. Один постарше, другой помладше и прихрамывает. Также, без слов, как будто неосознанно, я открыл дверь и увидел, что они поднимаются к нам. “Максим здесь жил?” – спросили они», – вспоминает Михаил Платонович.

Один из парней – тот, что постарше, начал с порога: «Вы знаете, ваш сын – герой. Он его прикрыл свои телом». А второй, с перебинтованной ногой, затрясся и заплакал. Оказалось, что это и был тот самый Ветер.

«Его эвакуировали в госпиталь: сначала в Ростов, потом в Казань. Что еще интересно, командир подразделения отдал ему целый мешок документов раненых и погибших сослуживцев, чтобы после лечения передать в часть. И вот в больничной палате он начал перебирать эти документы и вдруг видит личное дело Максима – он почему-то думал, что он из Астрахани, а тут читает – Казань. Ребята говорят ему: “Давай съездим?” А он-то раненный все-таки – и нога, и лопатка. Но в конце концов пришел, решился, не побоялся, что мы его начнем в смерти сына винить, разные ведь люди бывают. Только благодаря нему мы узнали о последних днях жизни сына: и о мотоцикле, и о том, каким он смелым был. Часа два мы сидели и разговаривали с ними, и у меня ощущение такое было, я как будто в эйфории, в шоке каком-то был. Так не может быть, вот кому расскажешь, это какая-то нереальная история получается», – говорит отец.

На следующий день после того, как приезжал Ветер, у Светланы Васильевны был выходной. Она напекла пирогов, купила рыбы, они вместе с женой Максима поехали в госпиталь.

«Максим очень любил готовить, поэтому я напекла пирогов. Он такое тесто делал – мне такое ни за что не повторить. В госпитале Ветер рассказал, что сын им постоянно что-нибудь готовил – то борщ, то картошку пожарит. Или мог принести мешок грецких орехов, арбуз – откуда приносил, никто не знает», – улыбается мать героя.

«Какую нужно было иметь храбрость, чтобы на этом мотоцикле в одиночку преодолевать этот опасный путь»

Родители и супруга Максима долго сидели и разговаривали с Ветром. Они до сих пор на связи с бойцом. Он им как-то сказал: «Я теперь навсегда с вами». Именно Ветер показал им видео с камеры, установленной на каске Максима, – на них последние дни жизни дорогого им человека, его смелые поступки, мужество и героизм.

«Мы, конечно, им очень гордимся. Когда нам рассказывали про Максима, когда мы начали смотреть эти видео, я совсем по-другому узнала его: какой он там смелый, какой решительный, собранный. Вообще он в жизни очень мягкий человек, а там… я сейчас только начинаю понимать, какую нужно было иметь храбрость, чтобы вот на этом мотоцикле в одиночестве преодолевать этот опасный путь. Как один в поле воин. Ведь если бы что-то случилось, ему даже помочь некому было бы. И я поняла, что люди должны узнать об этом. Я очень много читала про таких же мужественных бойцов и хочу, чтобы про Максима тоже узнали», – расплакалась мать бойца.

Светлане Васильевне было тяжело говорить, но она держалась, вытирала слезы и снова говорила.

«Мне кажется, что когда он прикрыл Ветра собой, он не собирался умирать. Может быть, он хотел вместе с ним как-то в сторону отпрыгнуть. Но дрон был сильно начинен. Смерть была мгновенной. Ветра ранило в плечо, через Максима прошел осколок. Я у Ветра спросила, когда мы разговаривали в госпитале: “А не мог ли он жив остаться, вдруг он раненный там остался?” А он на меня посмотрел глазами, полными боли: “Нет, нет, нет! Он умер мгновенно!” Слова эти он прям прокричал. Я думаю, если бы Максим был плохой парень, о нем не говорили бы с таким сожалением», – считает Светлана Васильевна.

Похоронили Максима на Кургане на Аллее славе. Орден Мужества вручили его родителям. Они бережно хранят его. Дома у них фотография сына стоит на обеденном столе, рядом с иконами Богородицы и Спасителя. Кажется, что Максим всегда рядом с ними. Так, наверное, и есть на самом деле.

Фото: из семейного архива Логиновых