Михаил Беляев: «Экономики стран БРИКС показывают высокий темп роста при стагнации Запада»

«Мир столкнулся с таким феноменом, как исчерпание потенциала модели прозападной рыночной экономики»

На первый взгляд, БРИКС объединяет совсем разные страны. Как получилось, что эти государства сегодня объединились?

Дело в том, что БРИКС – это не какое-то рукотворное движение в противовес чему-то. Это естественный ход развития мира хозяйственных связей, будущего мировой экономики и политики. Начиная с 2000-х годов мир столкнулся с таким феноменом, как исчерпание потенциала модели прозападной рыночной экономики. Они по товарной массе и экономическому потенциалу уже подошли к предельной границе. Натолкнулись на ограниченность потребления внутренних рынков, которые складывались в рамках коллективного Запада. В основном это Западная Европа и Соединенные Штаты Америки.

В основном речь шла о том, что доминировало Западное полушарие в производстве. Но законы мирового развития против этого. Мировое развитие идет по синусоиде. В 2000-х годах уже стали крепко набирать собственные обороты страны Глобального Юга и Востока. Прежде всего, сначала речь шла о Китае как о локомотиве, который потянул за собой развитие Востока. Это определило объективное движение Востока в качестве лидера мирового производства.

Сам термин БРИК (позднее – БРИКС, – прим. Т-и) придумали в 2001 году. Его сформулировал сотрудник «Голдман Сакса» Джим О`Нил, который предвидел такой ход мирового развития, написал книжку, которая называлась «Будущее устройство мирового порядка». И он обратил внимание, что у Бразилии, России, Индии и Китая формально похожие показатели по темпам роста, по внутренней экономике бюджетной, по их устремлениям, по их целям дальнейшего развития. Он их объединил в единую группу, по первым буквам этих стран у него получилось слово BRIC.

На некоторое время это было забыто – как обычно, такие авангардные мысли воспринимаются сначала с интересом, но потом это забываются, пока эта тенденция не окрепла. Но к середине первого десятилетия тенденция к ускоренному развитию Востока действительно уже окрепла и стала формироваться в общее неформальное движение, объединение. Повторяю – неформальное, но по интересам – клуб единомышленников. После этого стало понятно многим странам, что перспективы своего развития они могут связывать с Востоком, с этим движением БРИКС, и стали выражать свое желание присоединяться к работе этого движения.

«В Казани будет действительно знаковый момент для БРИКС»

Сейчас саммит проходит в Казани. Как вы считаете, что он изменит в БРИКС?

До сих пор это было неформальное движение. То есть это было такое объединение, где обсуждались общие проблемы, общие направления развития, какие-то подходы к будущему миропорядку, как он будет существовать.

Но вот сейчас в Казани, я думаю, будет действительно знаковый момент. Потому что сейчас это движение подошло к тому состоянию, когда требуются какие-то уже формально объединительные документы, декларации. Мы много говорим о том, что страны подают заявки на прием. Но пока нет никаких регламентных установок по поводу того, кого принимать, как принимать, какие будут преимущества, какие будут обязательства этих стран-членов. Это пока только на уровне рассуждений.

Но я думаю, что в Казани что-то уже сформируется. Во-первых, туда приехало достаточно много представителей, там в том числе и Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш, что тоже знаково само по себе. И, на мой взгляд, там уже будут вырабатываться программные документы, которые лягут в основу объединения.

С момента основания БРИКС в 2006 году доля стран – участниц объединения в мировом ВВП выросла почти на 10%. Столько же за это время потеряли государства G7. Что будет дальше?

Действительно, вследствие повышенных темпов роста Китая, Индии и России и другие страны, которые присоединились, показывают достаточно высокий темп роста. Действительно, общий объем производства вырос при том, что на Западном полушарии была стагнация. В итоге пропорции изменились не в пользу Запада, в сторону Востока.

Сейчас БРИКС перевешивает G7 по производству валового внутреннего продукта. Это так. Но дальше каждый процент относительного охвата экономического пространства БРИКС будет даваться все более и более дорогой ценой. Быстро осваиваются первые проценты, но потом следующие проценты даются все большим трудом и вкладом в экономику.

«У Турции прямой интерес связываться именно с теми, кто идет вперед»

В саммите БРИКС в Казани примет участие Турция, республика будет представлена на высшем уровне. С одной стороны, вроде бы член НАТО, хочет войти в ЕС, с другой – сотрудничает с БРИКС. Как вы считаете, какие цели преследует Анкара, участвуя в саммите в Казани?

У Турции прямой интерес связываться именно с теми, кто идет вперед. Запад при всей его привлекательности, технологической и прочей, – это все-таки уже насыщенные рынки. Там свое участие найти достаточно сложно. А вот в странах Глобального Юга или на Востоке, где свободного рынка очень много, это будет куда проще. Здесь для Турции самое перспективное движение. Поэтому Эрдоган и прилетит в Казань.

Плюс для Турции, конечно, очень важна сырьевая база. А она, мы понимаем, на Востоке и в Африке, которые примыкают скорее к БРИКСу, чем к какому-либо другому объединению. Так что для Турции экономический интерес здесь просматривается просто на поверхности.

Кроме того, мы видим, что Турцию не принимают в ЕС, ее в предбаннике держат уже почти 30 лет. И в ближайшее время ее туда и пускать, насколько я понимаю, не собираются. И даже если Турция, предположим, войдет в ЕС, что она там получит? Турция-то, если уж так напрямую говорить, обладает сверхконкурентоспособной продукцией? А на Востоке она получает огромный рынок, какой хочешь. А Турции есть что Востоку предложить. Она не только инжиром торгует, сельскохозяйственной продукцией. Она и промышленные товары выпускает, которые для Востока как раз годятся. Они совсем не найдут применение в Западной Европе, где все-таки будут стандарты повыше, а вот для стран Глобального Юга и Востока – в самый раз.