Марат Галеев: «Была установка: кто выживет, тот выживет. В Татарстане была иная политика»

Вовремя принятые законы и решения прямо влияют на экономику

Марат Гадыевич, в ближайшие дни ожидается завершающее заседание текущего созыва парламента. Какими вы видите итоги этой сессии и созыва в целом? Что важного, на ваш взгляд, сделано по направлению работы Комитета по экономике, инвестициям и предпринимательству? Хотелось бы услышать ваше мнение как депутата всех шести созывов Госсовета РТ.

Каждый созыв имеет особенности. И шестой созыв не исключение. Происходили такие моменты, которых никогда не было, но они существенно влияли на экономику. В первую очередь это, конечно, пандемия. Она заставила перестроить многое в экономике. В частности, малый бизнес всегда чувствителен к таким событиям, когда нарушается воспроизводственный процесс, спрос меняет свой характер. Поэтому парламент реагировал именно на это принятием целого ряда законов.

В части малого бизнеса был принят целый спектр различных законодательных мер поддержки. Это и отсрочка налоговых платежей, и уменьшение платы в социальный и пенсионный фонды. Это было сделано очень оперативно.

На федеральном уровне отменили Единый налог на вмененный доход (ЕНВД), на котором работало очень много малых предприятий. Несколько раз решение откладывалось, в разгар пандемии, когда стало очевидно, что дальше тянуть нельзя, его отменили.

Нашим парламентом тоже было найдено решение. Малый бизнес слабо использовал патентную систему. Наш комитет делал несколько предложений, чтобы сделать систему более привлекательной. Мы провели буквально арифметический расчет. В итоге ставки на приобретение патента поменяли таким образом, чтобы для каждого вида бизнеса они, по сути, равнялись объему налога на вмененный доход. И малый бизнес бесшовно перешел на патентную систему. Время ушло только на переоформление бумаг.

Какой экономический эффект это принесло?

Оценочно никакого не принесло. Малый бизнес просто уцелел. Патентная система не была развита, потому что были очень высокие ставки. А мы их уровняли.

С точки зрения уплаты налогов, ведения отчетности это все же удобнее?

Намного. Регистрировать легче. Один раз уплатил и работаешь спокойно. Это один из удачных ходов нашего парламента, который провели совместно с правительством.

Вообще наш парламент в течение всех шести созывов очень плотно работал вместе одной командой с правительством, с аппаратом Раиса республики Рустама Минниханова. Это один из факторов успешной работы Татарстана в целом на фоне других субъектов.

Когда подвели итоги, как изменилось количество предприятий малого бизнеса по завершению пандемии, оказалось, что даже чуть увеличилось. Не сократилось, а увеличилось.

По данным на первый квартал 2024 года, у нас числится порядка 172 тысячи предприятий малого бизнеса. Рост по сравнению с предыдущим годом есть. Все боялись, что картина будет наоборот.

Я хочу сказать, что вовремя принятые законы и решения прямо влияют на экономику.

По самозанятым тоже произошел рост. По этому проекту Татарстан был пилотом. Значительная часть людей вышла из тени, потому что предусмотрены очень щадящие налоги. В этом особый плюс, когда бизнес становится более прозрачным.

Я думаю, любой, кто занимается бизнесом самостоятельно, индивидуально, не хочет идти в тень. Понятно, это бывают вынужденные риски. Но если есть возможность работать в белую, то он выберет этот путь. Это среда, репутация и так далее.

Эффективность доказана этим пилотным проектом.

Да. Главное сейчас не менять условия. Тут главное – не сбор налогов, объемов, а по сути, это обеспечение занятости и возможность более прозрачной экономики. Это одно из главных стремлений любого руководящего, управляющего органа, будь то законодательный или исполнительный орган власти, – обеспечить большую прозрачность. Понятно, что проблем там еще хватает.

«Была установка – никого не поддерживать, кто выживет, тот выживет»

Если говорить о крупном бизнесе?

Я должен сказать, что Татарстан в части крупного бизнеса – это опорный субъект, один из ведущих в России. И успех здесь заложен в результате решений, принятых еще в 90-е, начале 2000-х годов. Большая экономика не может сразу работать успешно. Это очень длительный последовательный путь организации производства.

Я очень хорошо помню, была установка – никого не поддерживать, кто выживет, тот выживет. В Татарстане была несколько иная политика, мы стремились сохранить все предприятия. Крупных предприятий было очень много, включая и машиностроение и оборонный комплекс. И наша концептуальная задача была сохранить их и постепенно адаптировать к рыночным условиям. Не так радикально, как это делалось по России.

Время показало, сейчас это уже смело можно утверждать, что этот путь был более верный, потому что мы сохранили почти все крупные предприятия, кроме тех, которые уже морально устарели и все равно не имели перспектив. Такие как, например, завод ЭВМ, который делал крупные вычислительные машины. Но из него родился ICL, который сейчас очень востребован на рынке, он сегодня один из лидеров по России в части производства современных компьютеров.

До санкционного периода была концепция вписать экономику республики в мировую экономику. Сегодня некоторые говорят, что это был ошибочный путь. Но мое мнение – ошибочный путь был у тех, кто вообще прекратил что-то производить и полностью полагался на импорт.

Мы же пытались, именно сохранив предприятия, сделать их достаточно конкурентоспособными с тем, чтобы вписаться в мировой рынок. В целом такая концепция была более верной. Мы многому научились за счет включения ее в глобальные цепочки.

Сегодня активно развивается строительство, аграрный бизнес. Страна может себя прокормить, даже экспортирует продукцию, а ведь этого не было в советское время.

«Нужны программы по сокращению ручного труда на каждом предприятии»

Более того, в 90-е получали гуманитарную помощь.

Совершенно верно, мы не могли себя содержать, кормить. Мы многому научились. Но появились новые вызовы в начале 20-х годов. Это в первую очередь резкое усиление санкционных режимов. И Татарстану, и стране в целом нужна огромная перестройка. По сути, география кооперации повернулась на 180 градусов. Если раньше мы были ориентированы на Запад, в Европу, то сейчас все эти логистические цепочки не работают, и мы ориентируемся на Восток, Юго-Восток. Происходит адаптационный период к новым условиям, которые радикально изменились, меняются и будут меняться.

Обратите внимание, как поменялась география поездок руководства республики. Мы видим, что усилилась кооперация с восточными странами, странами Тихоокеанского региона.

Конечно, Татарстан всегда был открыт для конструктивного сотрудничества с любым партнером. В этом тоже определенная специфика нашей республики. Как всегда говорит Раис нашей республики: «Татарстан – это окно входа на рынок России». Это работает. Многие страны не только не прекратили с нами сотрудничество, но и расширяют его.

Санкциями предполагали задушить нас, чтобы экономика не могла функционировать. Да, у нас есть проблемы у ряда отраслей, но в целом наша экономика развивается достаточно благополучно. У нас республика имеет очень многооотраслевую специфику. И мы ищем возможности интеграции разных отраслей.

Нефтедобыча, нефтехимия как развивалась бурно, так и развивается, несмотря на трудности со сбытом ряда видов продукции. Ведь нефтехимия сама по себе многоотраслевое дерево различных производств, которые сильно связаны друг с другом.

Мировой уровень конкурентоспособности предполагает крупнотоннажное производство переработки сырья. У нас здесь зашел СИБУР, объединившись с целым рядом предприятий нефтехимии. Строятся новые мощности, которые будут кооперационно связаны с уже действующими. А это должно повысить эффективность. Тот же проект «Аммоний». Это все производства мирового уровня, которые работают на мировой рынок. Покупатели есть и в Европе.

Поэтому та концепция открытой экономики, создание инвестиционного климата уже на законодательном уровне, это всё играет определенную роль. Поэтому в этот, шестой созыв мы совершенствовали наше законодательство в части инвестиционной привлекательности, инвестиционной экономики и так далее.

Сейчас конкурентоспособность можно поддерживать, перейдя на новые технологические платформы. А это потихоньку происходит. Это очень трудный и времязатратный процесс, как когда-то переходили от паровой машины к электрическим двигателям и двигателям внутреннего сгорания. Тогда это был тоже переворот, новая технологическая платформа. Сегодня мы уже говорим о так называемой технологической платформе 4.0.

Нам предстоит еще много работы, но элементы этой технологической платформы уже начали появляться по ряду направлений.

К этому подбираются сейчас наши нефтехимические производства. Идет революция в строительстве.

Сейчас мы говорим о том, что у нас по всей стране нехватка квалифицированной рабочей силы. Я боюсь, что мы никогда ее не преодолеем, если не перейдем на новые технологии. Принципиально новые технологии позволят значительно повысить производительность труда. Например, в строительстве повышение может составить до 40% при использовании 3D-технологии. Первые образцы домов со снижением доли ручного труда строятся в Зеленодольском районе.

Сейчас у нас даже на крупных производствах используется достаточно много ручного труда, причем малоквалицифированного. Да, картина меняется. Но я полагаю, что для ускорения этого процесса есть необходимость в законодательном совершенствовании, в дополнительном стимулировании. Пока мы очень инертны в части сохранения персонала по традиционным ручным операциям. На многих предприятиях это имеет место. Нужны программы по сокращению ручного труда на каждом предприятии, там резервов очень много.

На сегодняшний день у нас практически нет предприятий, которые не жалуются проблемой на нехватку персонала. Дефицит квалифицированных специалистов у нас в республике составляет десятки тысяч.

Эта проблема накапливалась не один десяток лет. Почему престиж многих профессий инженерных специальностей падал в течение целого ряда лет? Это были трудности перехода к рыночной экономике. Все крупные предприятия были ориентированы на госзаказ. На рынке они работать абсолютно не привыкли, и когда госзаказ кончился еще в начале 90-х годов, престиж стал падать, спроса не было. И не выдержали конкуренции с внешним рынком, с засилием импорта.

У меня многие близкие люди, в том числе в семье, имели очень высокую инженерную квалификацию. Мой брат работал до 83 лет, почти до самого конца. Он говорил: «За мной двадцать лет пустоты, я не могу уйти с производства, потому что никого нет». Дети перестали поступать в эти вузы, и государство стало сокращать бюджетные места.

Определенные просчеты 90-х сказываются сейчас очень остро.

«Татарстан не может сам себе заказать большое количество продукции по этой номенклатуре, тем более если она двойного назначения»

Такой отложенный эффект?

Да. Впереди долгая дорога, меры принимаются, мы эти вопросы постоянно ставили. Республика увеличила количество бюджетных мест насколько это возможно.

В то же время у наших крупных предприятий, например авиационной промышленности, не было заказов. Татарстан не может сам себе заказать большое количество продукции по этой номенклатуре, тем более если она двойного назначения.

Поэтому когда усилился санкционный режим, все поняли, что такое большое государство, как Россия, должно у себя не только иметь, но и развивать такие базовые критические отрасли, как бы это тяжело ни было. И сейчас оказались востребованными те десятки наших предприятий, которые мы сохранили. С рабочей силой проблема есть. Система образования укрепляется по инженерным и рабочим специальностям высокой квалификации, но хотелось бы, чтобы это было быстрее. Требуется такой комплексный подход: образование, экономика, наука. Это всегда было понятно, но практически это сейчас наблюдается наиболее остро, как будто налаживается такой комплекс или кластер, связанный в один блок.

Впереди еще много работы, и я думаю, будущему созыву еще предстоит немало сделать по стимулированию и расширению поля влияния новых технологий.

Несмотря на эти сложности, внешне мы выглядим очень успешно на фоне других субъектов.

Татарстан уже несколько лет подряд занимает второе место в России по инвестиционному климату. В немалой степени это связано и с проработанной законодательной базой. Вы были одним из инициаторов принятия закона об инвестиционной деятельности. Четыре раза в этот закон вносились изменения, которыми расширялись преференции для инвесторов, исключалась излишняя административная нагрузка. На ваш взгляд, как работает этот закон? Остались ли еще нерешенные вопросы правового регулирования?

Эти законы постоянно совершенствовались. Татарстан, имея свою позицию, многие законы принимал в опережающем режиме еще в 90-е годы. Например, закон об особой экономической зоне «Алабуга». Почему он сейчас успешен? Потому что мы приобрели опыт еще в 90-е годы. Это был республиканский закон, потом он заместился федеральным. И мы оказались более готовы к его реализации. Сейчас эта ОЭЗ считается одной из лучших в России и продолжает расширяться.

Мы постоянно, буквально с первого созыва занимались вопросами, связанными с ростом инвестиционной привлекательности. То есть Татарстан всегда был этим озабочен, постоянно совершенствовался.

Я приведу один конкретный пример. На последнее сессии Госсовета мы опять совершенствовали закон «Об инвестиционной деятельности». Кратко о том, в чем его суть. По законодательству есть такой вариант – специальный инвестиционный контракт, сокращенно СПИК. Он предполагает серьезные льготы по налогам на период реализации и достижения окупаемости инвестиционных проектов. Период действия льготного периода доходит до 20 лет. Но изначально он предполагался только для принципиально новых технологических проектов. Сейчас мы расширили спектр действия закона, и он распространяется в том числе на проекты модернизации, то есть когда новые мощности строятся в существующей технологии.

Почему это стало важным? Выяснилось, что в условиях санкций надо иметь возможность быстро заместить импорт. Ряд производств, которые технологически не являются принципиально новым, они обычные, традиционные, но нужно срочно что-то построить на существующих площадках, реализовать этот инвестиционный проект. Мы расширили возможность этих преференций, но уже для модернизируемых традиционных технологических инвестиционных проектов, как только увидели, что в этом есть потребность.

Причем оговорили, что экологическая экспертиза проекта обязательна. Новые проекты предполагают не ухудшение, а иногда даже улучшение экологической ситуации.

«Это не значит, что нужно перейти к какой-то самтрестовской экономике»

Конечно, сложно сейчас давать какие-то прогнозы, потому что ситуация постоянно меняется и приходится иногда развернуться на 180 градусов. Но, тем не менее, на ваш взгляд, на каких вопросах сейчас республике надо сосредоточиться в части экономики? Какие первоочередные задачи будут стоять перед новым составом парламента?

В части развития экономики вектор задан, его нужно продолжить по активному импортозамещению по критически важным сферам. Сделано много, но еще много работы предстоит. Это не значит, что нужно перейти к какой-то самтрестовской экономике, с посылом «все сами делаем». Это тупиковый путь, он никогда ни к чему хорошему не приводит. Татарстан всегда активно придерживается концепции, что мы в принципе не пытаемся изолироваться и делать все у себя сами. Это проигрышный вариант. Главное – это кооперация с лучшими опытами, практиками, за этим будущее экономики XXI века.

Если что-то развивать, то развивать на уровне современных технологий. И, конечно, сохранять человеческий капитал.

Сейчас экономика видится шире. Это не просто какие-то умения, квалификация, это условия жизни, возможности для саморазвития. Это часть инвестиционной привлекательности. Посмотрите, какая работа ведется по благоустройству общественных пространств, строительству. Скорости преобразования стремительные. Коренные казанцы, которые когда-то уехали, приезжают, они не узнают город.

Везде дефицит квалифицированной рабочей силы. Но охота за мозгами удается и подкрепляется не только высокими зарплатами, но и привлекательностью во всех смыслах. Она должна расти.

«Успех в экономике зависит от нематериального актива, который называется «капитал доверия»

В Татарстане проходит множество крупных международных мероприятий: KazanForum, Kazan Digital Week, российско-китайский форум «РОСТКИ» и другие. На ваш взгляд, какой эффект данные мероприятия оказывают в целом на нашу республику, на экономику, на нашу узнаваемость?

В экономике есть понятия «инвестиции», «деньги», «материальные инвестиции» и так далее. Но успех в экономике зависит от очень нематериального актива, который называется «капитал доверия, узнаваемости, последовательности в своих действиях».

Татарстан за 30 лет потихоньку накапливает капитал доверия. Нам начинают доверять. Доверяет бизнес, в том числе по всему миру. Мы становимся потихоньку узнаваемыми, предсказуемыми в своих действиях.

Федеральная власть, видя, что у нас есть определенные положительные моменты в этой части, доверяет нам проведение таких мероприятий. Вот здесь как раз расшифровка фразы Раиса нашей республики, что «Татарстан — это окно для входа в Россию для крупного бизнеса, малого бизнеса из других стран».

Поэтому каждый из этих форумов – это шаг в пользу узнаваемости и привлекательности, наращивания капитала доверия. Его невозможно быстро нарастить, это последовательные шаги, которые совершаются десятилетиями. Потерять его, растратить легко. Поэтому если ты взялся работать в этом направлении, нужно быть последовательным.

Я даже не сомневаюсь, что будущий созыв Госсовета сделает в этом направлении новые шаги. Это кропотливая работа.

«При всей негативности «черного лебедя» он ускорил ряд процессов, а санкции заставили многих шевелиться по-другому»

У вас уникальный опыт парламентской работы – шесть созывов вы бессменно занимаетесь экономическими вопросами. На ваш взгляд, за все эти годы, сколько вы работали в парламенте, самые критические какие моменты были в нашей экономике?

Начало 90-х годов было супертяжелым. Я еще работал в правительстве, в Министерстве экономики, потом пришел в парламент. В этот период в целом по России каркас законодательный рыночной экономики отсутствовал как таковой. Это были очень напряженные годы работы, честно говоря, без отпусков. В опережающем режиме мы приняли целый ряд экономических законов ключевого характера, связанных с инвестициями, с поиском эффективных собственников, чтобы сохранить собственность в рамках республики.

Не все, даже управленческий персонал, представляли, как это нужно делать. Поэтому в какой-то мере это была новаторская работа в те годы.

Сейчас уже со стороны говорят, что путь был, в общем-то, правильный, направленный на сохранение базовых предприятий, создание таких мер законодательной поддержки, чтобы их сохранить. Мы в ущерб доходам бюджета отказывались от налогов для ключевых предприятий, давали им льготы, чтобы они сохранили свою жизнеспособность.

Те годы по-своему неповторимы. Тогда был создан каркас, часть наших законодательных инициатив перешла на федеральный уровень. Сейчас идет приспособление к имеющимся условиям, с одной стороны, а с другой стороны, уже точечная доработка тех или иных законов.

Когда приняты базисные законы, нужно очень оперативно реагировать на внешние и внутренние обстоятельства. Пандемия способствовала этому. Это, конечно, негативный фактор, «черный лебедь», но он ускорил процесс цифровизации. Так, на сегодня 100% государственных услуг оцифрованы. Если бы не цифровые технологии, у нас могла парализоваться система образования.

При всей негативности «черного лебедя» он ускорил ряд процессов, а санкции заставили многих шевелиться по-другому.

Концепция «все завозить по импорту», всю мелочь, включая булавки, и не заниматься производством – это путь глубоко ошибочный. Татарстан никогда до этого не опускался. Он всегда стремился сохранять и развивать производство реального сектора. Но сейчас эта работа уже развернулась по всей стране. Я думаю, что есть основания для определенного оптимизма.

Никакой интернет не заменит живые контакты

Хотелось бы узнать ваше мнение о работе республиканских министерств, Агентства инвестиционного развития, Уполномоченного по правам предпринимателей.

У меня нет к ним претензий. У каждого ведомства своя специфика. Министерство экономики – это сводное министерство, которое в целом курирует экономику. Минпромторг отвечает в основном за крупный бизнес. Минэкономики совместно с другими институтами курирует и создает условия для развития малого бизнеса.

Сила Татарстана в том, что все ветви власти всегда работали вместе. К сожалению, в ряде субъектов конфликтная ситуация между ветвями власти имела место. У нас этого никогда не было.

Если говорить о поддержке, я повторюсь, никакой интернет не заменит живые контакты. Все говорят: «У нас есть сайт, смотрите, заходите». Но этого не достаточно. Бизнес-проекты реализуются, в том числе и на личных контактах, на капитале доверия, потому что любой инвестиционный проект – это риск. Как пойдет, никто не может заранее сказать. Поэтому мы пытаемся соединять участие государства, институтов развития и бизнеса.

Комплексную систему удалось выстроить в итоге?

В целом да. Нельзя сказать, что всегда это было гладко. Иногда случались очень жесткие дискуссии по принятию тех или иных законов. Особенно в первые годы. Были те, кто считал, что нужно ждать госзаказ, а его не было десятки лет. Если бы мы тогда приняли их сторону, потеряли бы много предприятий, которые сегодня имеют исключительное значение для всей России.

Сейчас взаимопонимания гораздо больше.

Напомним, что в настоящее время завершается работа Госсовета Татарстана шестого созыва, заключительное заседание которого состоится в июле. «Татар-информ» публикует цикл интервью, посвященных подведению итогов весенней сессии парламента и созыва в целом. Открывала серию беседа главного редактора «Татар-информа» Рината Билалова с председателем Комитета по социальной политике Светланой Захаровой.