«К концу года возникнет дефицит нефти»: как Китай, Россия и ОПЕК+ отрегулируют рынок

«Мы попытались раскачать ситуацию, изменить статус-кво»

– Игорь Валерьевич, Россия обязалась добровольно сократить добычу нефти на 500 тыс. баррелей в сутки до конца 2023 года от среднего уровня добычи февраля. Также будут снижать добычу Саудовская Аравия, Казахстан, Оман, Кувейт, Алжир и Ирак. Почему Правительство решило участвовать в этой «акции»?

– Нужно отметить, что решение было принято Россией и другими государствами не синхронно. Мы заявили об этом раньше. И, наверное, причины немного разные и у нас, и у них.

Мы попытались таким образом немного раскачать ситуацию, изменить статус-кво, который сложился к февралю. На нашу нефть установилась довольно существенная скидка – около 30-35 долларов за баррель. И иностранные компании, среди которых индийские и китайские, – одни из главных покупателей российской нефти – все устраивало.

Поэтому было предложено снизить объемы производства и продемонстрировать, что для нас объемы экспорта не сама цель. Для нас все-таки важно получать экономическую выгоду от экспорта.

После 5 декабря, когда вступили в силу два типа санкций (потолок цен на российскую нефть и эмбарго со стороны Евросоюза), первая задача была — полностью перенаправить объемы на альтернативный рынок. В декабре было проседание по объемам, но затем довольно быстро заключили новые контракты и нефть пошла на азиатские рынки.

Вторая задача – уменьшить скидку, чтобы и бюджет пополнялся, и экономика компаний улучшилась. Тут нужно было изменить ситуацию и показать, прежде всего клиентам, что объемы для нас не являются целью и мы готовы пойти на их сокращение, чтобы продавать нефть дороже. То есть это попытка и цену толкнуть вверх, и сделать сигнал для покупателей в Индии, Китае и Турции.

Третья задача была в том, чтобы уменьшить расходы на транспортировку. Потолок цен не работает так, как задумывался: за счет ограничений на перевозку заставить российские компании продавать нефть по цене ниже 60 долларов за баррель. Предполагалось, что если ты укладываешься в этот потолок, тогда тебе открывается доступ к международному рынку перевозок, нефть будут транспортировать. Если продаешь дороже, то, соответственно, не можешь воспользоваться мировым рынком танкеров.

Но в итоге мировой рынок перевозок разделился на две части: те, кто нормально работает на международных рынках, перевозит американскую и ближневосточную нефть, и отдельный сегмент тех, кто перевозит российскую, венесуэльскую и иранскую нефть. И эти два сегмента вообще не пересекаются между собой. На практике мы видим, что объемы транспортировки увеличились. Но так как танкеры в дефиците, их собственники устанавливают высокую цену за фрахт. Соответственно, чем меньше экспорт, тем меньше дефицит, тем больше должна снизиться стоимость фрахта.

О сокращении добычи вице-премьер РФ Александр Новак заявил еще в феврале. И страны ОПЕК+ вряд ли принимали такое же решение синхронно с Россией. Они объявили об этом позже.

«Сокращение начнется только с начала мая»

– А почему страны ОПЕК пошли на такой шаг?

– У них, я думаю, аргументация заключалась в том, чтобы сохранить стоимость нефти на уровне января и февраля, то есть около 85 долларов за баррель. Они понимают, что если сейчас этого не сделать, то, скорее всего, цена нефти снизится и, может быть, ушла бы к 65 долларам за баррель.

На нее сильно воздействуют монетарные факторы, такие как поднятие ставки ФРС США. Когда поднимают ставку ФРС и Европейский Центральный банк, это давит на экономику, так как кредиты становятся дорогими, перемещение товаров становится меньше, экономика вообще может скатиться в рецессию. Меньше денег попадает и на фондовые биржи, меньше спрос на фьючерсы, а значит, они падают в цене. Поэтому в современной экономике, если поднимается ставка ФРС, цена нефти начинает снижаться.

В ответ на это ОПЕК+ взяло на себя обязательства по добровольному сокращению объема производства. Причем это довольно интересно произошло. Во-первых, держали планы в секрете до момента объявления. Во-вторых, они сказали, что примут меры для снижения до конца. В-третьих, это не сокращение квот стран ОПЕК+, а это добровольное сокращение нескольких участников.

С учетом российского обязательства сократить добычу на 500 тыс. баррелей суммарно с ОПЕК+ с рынка должно уйти примерно 1,7 млн баррелей. Это довольно много. Если этот объем убрать, то чаша весов качнется в сторону дефицита, и нефть должна подорожать. Сейчас она дорожает исключительно на психологическом факторе от неожиданности. Объявление о снижении добычи вызвало некую панику на бирже, но само сокращение начнется только с начала мая. И когда они выйдут на целевые показатели, сказать сложно, поэтому пока что это, скорее, психологическая реакция рынка.

«Минфин определил среднюю цену за март в $49 за баррель, хотя нефть может стоить дороже»

– Как, по вашему мнению, все это отразится на бюджетных поступлениях?

– Для бюджета такая ситуация благоприятна, потому что если мировая цена на нефть растет, то увеличивается и стоимость нашей, даже с учетом скидки. Я думаю, что вполне возможно, если первая будет около 90 долларов за баррель, мы придем к 70 долларам в течение первого полугодия.

В чем здесь подвох? В том, что параллельно Минфин меняет систему определения средней цены. Она нужна для расчетов налога на добычу полезных ископаемых и экспортной пошлины. И в их формуле присутствует средняя цена на российский сорт Urals.

Как определить среднюю цену? Раньше Минфин просто покупал эти данные у компании «Аргус», а та опрашивала трейдеров, торговавших нефтью в портах Роттердама в Нидерландах и Аугуста на Сицилии. Но с 5 декабря там нет российской нефти. «Аргус» заявляет, что он высчитывает среднюю цену в портах отгрузки в Приморске и Новороссийске, прибавляет примерную стоимость доставки до европейских портов, страховки и получает эту синтетическую цену. Но она не релевантная.

Правда, есть заявления о разработке новой котировки средней стоимости Urals в портах Западной Индии. Это, в общем-то, правильно, потому что туда в основном сейчас почти весь объем нашей нефти и идет. Но в методику пока его не включили.

– И какова сейчас «официальная» цена?

– Минфин определил среднюю цену за март в 49 долларов за баррель, хотя в реальности нефть может стоить дороже.

Эту систему нужно менять, и Минфин заявил, что проведет реформу: либо свои какие-то котировки разработает, либо «Аргус» поменяет свою методологию.

Вопрос в том, почему раньше это не сделали. Ведь, допустим, о европейском эмбарго было известно примерно с 3 июня 2022 года, когда был принят шестой пакет антироссийских санкций. И там все это было прописано, что с 5 декабря будет эмбарго. О потолке цен было известно с августа. Почему до этого не поменяли методику? Ведь было понятно, что «Аргус» будет давать нерелевантные данные.

– То есть бюджет из-за этого пробела теряет доходы?

– Даже если стоимость нефти была выше 49 долларов за баррель – 60 или 70, компании сформировали дополнительные доходы и в конце года выплатят налог на прибыль. И с нее они заплатят еще дивиденды, которые тоже пойдут в бюджет.

Конечно, хотелось бы, чтобы отчисления были достаточными здесь и сейчас. Пока же пресс-релизы Минфина о выполнении бюджета за определенный период вызывают панические настроения. Но будем надеяться, что второе полугодие будет более позитивным.

– А какой цена на нефть будет в перспективе, по вашему мнению?

– Все рассчитывают на то, что экономика Китая наберет обороты после коронавируса и к концу года будет больше потреблять нефти. А Россия и ОПЕК+ как раз снижают добычу. И вот на этом противоходе цена должна подниматься. Поэтому многие прогнозируют, что к концу года цена на нефть может быть 95 или 100 долларов за баррель. Многие делают ставку на то, что к концу года возникнет дефицит нефти по мере того, как Китай будет набирать обороты.

«Основным трендом 2023 года будет поиск покупателей в Африке»

– Как сейчас российские нефтекомпании справляются с проблемой нефтяного эмбарго? Какие новые пути-выходы нашли?

– Довольно неожиданно, но они быстро перенаправили объемы. Было две волны. Одна была еще весной 2022 года, когда российская нефть воспринималась в Европе «токсично». США ввели эмбарго с 1 апреля 2022 года, запретили поставлять нефть, нефтепродукты, газ, уголь. Все, кроме «атома», а ведь мы туда отправляли довольно много мазута. Вот эти объемы надо было перераспределить куда-то на азиатские рынки.

Это был небольшой период спада добычи и экспорта, потому что мгновенно найти нового покупателя там не удалось. Но к концу июня мы по объему уже восстановились и экспортировали столько же, как и раньше. В основном все уходило на индийский рынок. На западном побережье Индии находятся крупные НПЗ, и закупать дешевую нефть для них оказалось сверхприбыльно.

Сейчас все поставки идут в Азию. Нефть покупают три гиганта: Индия, Китай и Турция. Мы поставляем им 1,6 млн баррелей в сутки. Такое положение дел их устраивает, так как они покупают дешевую нефть у нас, производят у себя нефтепродукты и затем, уже по более высоким ценам, продают их.

Основным трендом 2023 года будет поиск покупателей в Африке и не только, чтобы создавать конкуренцию за российскую нефть и нефтепродукты и тем самым постоянно снижать скидку. В Африке нет крупных НПЗ, то есть открывается довольно большой растущий рынок сбыта. Его освоение – долгосрочная, но нужная задача.

«Южная ветка пока будет работать»

– В Татарстане одна из крупнейших компаний РТ зависима от трубопроводных поставок нефти в Европу. Причем они не попадают под санкции. Но компания уже не может поставлять нефть, например, в Польшу. Какие еще риски здесь есть?

– На начало года было два контракта с Польшей — у «Роснефти» и «Татнефти». В январе контракт с «Роснефтью» закончился, и поляки не стали его продлевать. С нашей стороны было принято определенное политическое решение – Минэнерго не поставило объемы «Татнефти» в график на прокачку, а не имея этого графика, то есть по сути разрешения на поставку за рубеж, «Татнефть» не подала заявку на прокачку своей нефти. Наверняка это решение было принято на высоком уровне. Единственным выходом здесь остается только поставка оставшихся объемов морским транспортом. Но это дорого, скорее, контракт будет заморожен. В данном случае это логичная позиция государства – в Польшу нефть не идет ни в каких объемах.

– «Дружба» в любом случае будет работать или какая-либо из сторон может его «перекрыть»?

– Южная ветка пока будет работать. Она снабжает Венгрию, Чехию, Словакию, нефть идет транзитом на Хорватию, затем на сербский НПЗ. Здесь возможны попытки повлиять на работу трубопровода со стороны других стран, а именно сделать какую-то провокацию. Но, тем не менее, на государственном уровне ни одна из стран не хочет принимать решение, которое повлияет на работу трубопровода, Тем более в Европе сейчас и так дефицит топлива. Риск полной остановки, конечно же, сохраняется. Но Россия заинтересована в том, чтобы трубопровод работал.

– Также санкции введены в отношении нефтепродуктов. Что происходит на этом рынке? Как бизнес адаптируется?

– Были определенные опасения по поводу нефтепродуктового рынка. Но судя по объемам, мы опять же смогли перенастроить рынки сбыта. Интересно, что мы нефтепродукты поставляем даже в страны-экспортеры нефти: Саудовскую Аравию, ОАЭ. Это в основном мазут. Они покупают наши нефтепродукты со скидкой для использования в своей стране, при этом высвобождаются объемы собственной нефти, которую продают по мировым ценам и таким образом зарабатывают. Но все же основные потребители – Индия, Китай, Турция, а также страны Северной Африки.

– А все это как-то повлияет на внутренний розничный рынок?

– Никак не скажется. Внутренний рынок у нас отделен от внешнего. У нас постоянно дорожает топливо, но это связано с инфляцией и налоговой системой. Основная доля в цене приходится на всевозможные налоги и сборы.

«“Татнефть” может рассчитывать на смену неких налоговых преференций, но ожидать их с 2024-25 года»

– «Татнефть» потеряла колоссальные деньги из-за отмены преференций на добычу сверхвязкой нефти. Минэнерго РФ заявило, что в 2023 году планирует проработать вопрос стимулирования добычи трудноизвлекаемой и нерентабельной нефти за счет расширения применения НДД (налог на дополнительный доход). Почему государство вновь озаботилось проблемой? Насколько реально введение новых преференций и что это даст нефтяной отрасли?

– Сейчас компаниям стало сложнее получить какие-то преференции и налоговые льготы. Потому что основная задача бюджета – как можно больше получить и как можно меньше раздать. Бюджет у нас был сверстан с дефицитом 2% ВВП. В январе – марте мы не получили доходы, на которые рассчитывали. Прежде всего потому, что в бюджет заложена цена нефти в 70 долларов, а по данным Минфина, в январе и феврале было около 49-50 долларов за баррель.

В такой ситуации давать налоговые льготы государству сложно. Поэтому, я думаю, что «Татнефть» может рассчитывать на смену неких налоговых преференций, но ожидать их с 2024–2025 года, то есть договариваться сейчас о том, что они потом будут применяться. Потому что я думаю, что неизбежно мы все равно придем к новой модели налогообложения, которая исходят из экономических показателей, а не физических.

Фото на анонсе: © Рамиль Гали / «Татар-информ»

Читайте также другие интервью с Игорем Юшковым:

«Вынудить остановить атомные энергоблоки»: что дают удары по электростанциям Украины»

«Конец «Дружбе»: что ждет цены на нефть и газ из России за поворотом на азиатский рынок»