«Курбский писал, что в центре Казани было пять мечетей с высокими минаретами»

«Группа депутатов была против использования изображения полумесяца на флаге»

– Ваш отец, Тавиль Хазиахметов, является создателем флага Татарстана. Насколько известно, он появился не сразу?

– Первый вариант нового флага Татарстана разрабатывался к подписанию союзного договора. Это был 1990 год. В это время шли переговоры в Ново-Огарево, и республика предполагала получить статус союзной республики в составе обновленного СССР.

Вариант того флага был адаптирован к тогдашнему флагу РСФСР. Были также использованы красный и синий цвета, которые присутствовали на флаге федерации. Разработка шла в рамках фирменного стиля существовавшего тогда флага РФСФР.

Выглядел он так: слева – вертикальная синяя полоса, потом узкая вертикальная белая полоса, а оставшуюся часть стяга занимал красный цвет. На синей полосе был помещен полумесяц рогами вверх, а над ним – красная звезда.

Флаг этот был уже практически утвержден, но тут случился августовский путч в 1991 году. И стало понятно, что Советского Союза больше не будет, как и союзного договора.

Была подписана Декларация о суверенитете, появилась задача разработать флаг с учетом новых реалий. Стал нужен был флаг, не привязанный больше к флагу РСФСР.

– Как шел процесс работы над флагом?

– Во время разработки нового флага высказывались иногда диаметрально противоположные мнения. К примеру, группа депутатов (фракция «Равноправие и законность» (РиЗ). – Ред.) была категорически против использования изображения полумесяца на флаге. Произошла поляризация в обществе, и в тех условиях нужно было сделать вариант, который устраивал бы всех.

В то же время было важно, чтобы татарстанский флаг не повторял флаги других стран и его не путали с флагами других государств.

– Когда у вашего отца наступил момент истины?

– Помню, как отец нарезал разные фигуры из цветной бумаги и искал их идеальное сочетание. Тогда уже было ясно, что на флаге будут зеленый и красный цвета. Это было главным сочетанием цветов, которое не вызывало вопросов. Однако нужно было понять их порядок. Отец перебирал цвета: и вертикально, и по диагонали, и горизонтально. Самым сложным было найти правильное геометрическое сочетание этих цветов.

И я очень хорошо помню, когда он вырезал эти полоски, склеил их, оставив узкую белую полоску посередине, и сказал: «О! Вот таким он будет!» Именно этот вариант как оптимальный был одобрен согласительной комиссией.

«Была попытка в парламенте представить белую линию на флаге как цвет разделения народов»

– Как прошел процесс согласования флага?

– Но даже в этом виде триколор поначалу вызвал споры. В головах некоторых депутатов возникли даже теории заговоров. Тогда в Верховном Совете Татарстана часть депутатов высказалась категорически против того, чтобы зеленый цвет находился наверху. Они посчитали, что зеленый цвет символизирует татар, а красный – русский народ, и задались вопросом «почему татары находятся над русскими?».

Понятно, что эти цвета ни в коем случае не символизируют народы. Значение этих цветов имеют гуманистический общечеловеческий смысл, это и указано в Конституции. Действительно, один из любимых цветов у татар – зеленый. Это цвет жизни, возобновления, гармонии. Зеленый цвет, хотим мы или нет, она всегда наверху, это зелень, растительность, деревья растут над землей, а не под ней, зелень – это цвет роста и стремления к жизни, и он всегда наверху. А красный цвет – это цвет борьбы, активного жизненного начала, основательности намерений.

Также была попытка в парламенте представить белую линию на флаге как цвет разделения народов. Решающим тут стало появление стихотворения поэта Рената Харисова, где он, используя образы былинных татарских батыров и русских богатырей, смог символикой белого цвета объединить эпосы разных народов, у которых чистота и светлость помыслов всегда брала верх в жизни и поступках. Прочитав перед депутатским корпусом это стихотворение, он смог снять сомнения в обоснованности этой символики. Таким образом, флаг был принят единодушно и без каких-либо возражений. Я считаю, что именно поэтому он сейчас принимается всеми гражданами Татарстана как родной.

– Отец делился с вами, каково это – быть автором флага республики?

– Я тогда учился в Ленинграде в институте и приезжал на каникулы. На Новый год, когда я приехал домой на каникулы, отец повел меня на площадь Свободы. Огромное полотнище нашего флага величественно развевалось над зданием Кабмина.

Вот тогда я испытал шок. Это была холодная зима. То, что еще недавно было проектом, теперь стало реальностью. Видеть это вживую было одним из ярчайших впечатлений моей жизни, навсегда оставшихся в памяти.

«Казань не была маленькой крепостью, как многие ее себе представляют, а огромный город»

– Вы, как и отец, стали художником. Это было влияние отца?

– Это скорее семейная традиция. Наш род – потомственные ювелиры еще со времен Казанского ханства. Наши предки из Сабинского района Татарстана, из поколения в поколение они были ювелирами. И у папы тоже была страсть к орнаментам, рисованию, ювелирному искусству. Видимо, поэтому это передалось всем нам, мои сыновья также художники. Это зов крови, по-другому это объяснить не могу.  

– Вы автор цикла картин «Казань белокаменная», посвященного средневековой Казани. Как родилась идея этой серии?

– Помню 90-е годы. В те времена был огромный интерес и запрос на визуализацию прошлого, ведь у нас практически мало что сохранилось от древней Казани. Было огромное желание представить воочию, как жили наши предки. Я, как и мой отец, увлеченно собирал материалы по исламскому искусству и архитектуре. Все это вылилось в серию работ, выполненную в 1996 году.

– А на что была похожа Казань XV-XVI  века? Это Бахчисарай, Самарканд или больше Стамбул того времени?

– Сохранилось описание современников Казани того времени. По воспоминанию князя Андрея Курбского – непосредственного участника похода на Казань, в XVI веке по размерам он отождествлял его с городом Вильно. То есть это не была маленькая крепость, как многие ее себе представляют, а огромный город. Кроме этого, сохранилось восторженное описание его головной части с ханским дворцом и мечетями. Но, к сожалению, город был разрушен практически полностью, и для того, чтобы представить его внешний вид, нужно проводить длительные изыскания и реконструкции.

– Но вы представили свою версию в том цикле…

– Это одна из собирательных версий на основе накопленного материала. Там не может быть ответов на все стоящие вопросы. Но вот многое из представленного могло быть точно. Например, мы знаем по данным археологии, как декорировались фасады зданий с помощью декоративных мозаичных панно, остатки которых мы находим в искусстве Золотой Орды и Булгара. Но как выглядели внешне здания и какой они были высоты, данных об этом у нас достаточно. Курбский писал, что в центральной части Казани было пять мечетей с высокими минаретами, но архитектуру их пока сложно представить.

«Казань также перенимала стили европейской культуры и моды, но период был коротким»

– После цикла исторических картин вы перешли на такой интересный жанр, как плакат (постер). Судя по вашей тематике в рамках работы над этим жанром, вас также привлекает образ Казани, но уже не в ее древней части, а периода нашей современности, границы XIX-XX веков?

– Да, вы правы. Мои постеры, как правило, объединяются определенной тематикой. Например, одна серия плакатов носит название «Вива, Казань!». В ней отражены исторические и культурные «бренды» нашего города.

Другая серия называется «Забулачная республика». Как известно, в России период капитализма был недостаточно продолжительным, тогда как в Европе он развивался последовательно, рождая новые формы искусства и потрясающих по таланту деятелей культуры. Казань также перенимала стили европейской культуры и моды. К сожалению, у нас этот период был коротким. Мы, например, можем это увидеть на старых фотографиях, как татарские женщины и мужчины одевались по последнему слову европейской моды, при этом сохраняя и элементы национального костюма. Мужчины во фраках с бабочками и галстуками и национальных головных уборах, а женщины – в платьях в стиле модерн и калфаках на головах. Символы того кратковременного периода отчасти нашли отображение в печатной графике того времени, в оформлении журналов, газет, в рекламе. Все это у нас было.

Мы говорим о культурном феномене, который, пожалуй, был только в Турции или африканских колониях Франции – местах взаимовлияния Востока и Запада. Но у них этот период был более длительным и непрерывным, а у нас же он был сметен новой наступившей эпохой.

К сожалению, в советское время татарская культура была переформатирована на сельский образ. Даже в костюмах филармонии мы больше видим народный, крестьянский костюм.

Поэтому мое обращение к этому периоду – это, скорее, стремление воссоздать тот хрупкий период городской культуры татар, который имел место быть, но был предан забвению с наступлением следующей эпохи. 

– Почему в нынешних условиях не возродилось татарское ар-деко?

– Важно движение в этом направлении. Это не может произойти сиюминутно, и по щелчку пальцев воссоздать татарское ар-деко в Казани не получится. В этом процессе важно тщательно собрать и изучить визуальный и материальный пласт той эпохи, благо он сохранился, несмотря ни на что.

Тут очень важно показать возможности вариативности нашей культуры. Есть традиции, для которых подобное сочетание и взаимовлияние эпох достаточно сложно ввиду их изолированности или традиционности. А мы во все периоды нашей истории были открыты «всем ветрам», что позволяет нам интегрировать и развивать и джаз, и разные стили искусства, но делать это органично.

«Уникальнейший комплекс, который у нас появился, – скульптурные композиции барсов и Зилантов у «Чаши»

– Чего, на ваш взгляд, не хватает в Казани, чтобы у нее появилось свое лицо?

– Меня больше всего удручает то, что в Казани не развита современная скульптура, современные татарские культурные памятники исполняются недостаточно профессионально.

С другой стороны, есть и исключения, среди которых я бы назвал совершенно потрясающий и уникальнейший комплекс, который у нас появился, – скульптурные композиции барсов и Зилантов у «Чаши». Даши Намдаков – это один из выдающихся скульпторов современности, и то, что его работы появились в Казани, это как глоток свежего воздуха. Это художественный и вкусовой камертон, к которому нужно стремиться. Он задал планку, которую сложно преодолеть.

– Но у него ведь не все приняли, «Хранительница» сколько шуму наделала.

– Я очень обрадовался в свое время, когда сказали, что «Хранительницу» поставят у нас. Видимо, не хватило воли у руководства поставить этот памятник, потому что он настолько выдающийся и яркий, что его свет, наверное, просто ослепил кого-то. Начали писать, что этот образ чужд нашей культуре и традициям, хотя есть, например, булгарские серебряные чаши, где эта «Хранительница» нарисована практически один в один. Жаль, что сейчас эта тема закрыта. Даши Намдаков – выдающийся художник, и я очень рад, что в Казани находят свое место произведения лучших авторов современности.

– Есть мнение, что Казань не имеет национального лица в архитектуре, в орнаменте…

– Это умозрительное моделирование ситуации. Конкретный город, конкретная среда не могут иметь заданную характеристику по воле кого-то в сию минуту.

Казань – очень древний город, с многовековой историей развития, и упрекать этот город, что он не имеет национального лица, из разряда фантазий и хотелок. Он и не может иметь одно ярко выраженное национальное лицо. Национальное лицо имеет, к примеру, Татарская слобода, но также свое лицо имеет улица Баумана или улица Восстания как образец советской архитектуры. Здание оперного театра, возникшее в эпоху Сталина, несет на себе отпечаток сталинского ампира.

Непонятно, какую задачу ставят те, кто высказывает такие претензии. Любой город хорош именно своим многообразием. Ведь как, например, прекрасен Стамбул с его античным наследием. Казани также повезло испытать на себе влияние разных эпох, и в этом ее сила.

Авторы: Арслан Минвалеев, Наргиза Амруллаева, СНЕГ