Спецкор RT: «Вопиющие случаи бывают, когда на журналистов заводят дело о клевете»

«Администрация надавила на соседей, и на журналиста заявили дело о клевете»

— Какие вопросы разбирает Совет по правам человека при Президенте РФ? И возникали ли вопросы, связанные с правами журналистов?

— В СПЧ есть несколько комиссий, одна из них — по информационным правам. Но де-факто она занимается правами журналистов, потому что туда входят все журналисты, которые оказались в СПЧ. Мы рассматриваем заявления, разбираемся с разными ситуациями, по которым к нам обращаются. Кроме того, мы сделали ежемесячный мониторинг по нарушениям прав журналистов в разных регионах. Цифры подсчитываются и на ежегодной встрече с Президентом РФ и оглашаются. Если есть вопиющий случай, стараемся оперативно вмешаться. 

— Самый вопиющий случай в вашей практике?

— Сейчас идет работа по журналистам-физлицам — иностранным агентам. Потому что, во-первых, из реестра физлиц нет выхода или если, допустим, журналист сменил место работы и работает теперь в российском издании, то как с него снять этот маркер? Второй момент касается подписи в социальных сетях. Это действительно очень нелепо, когда, как Президенту РФ сказали, человек наряжает с ребенком елку, а там подпись, что это лицо, исполняющее функции иностранного агента, ведь иноагенты должны ставить пометку о своем статусе на каждом сообщении и материале, не только на сайтах СМИ, но и в соцсетях. Это все было озвучено Президенту, который предложил подумать о поправках. 

Еще вопиющие случаи бывают, когда на журналистов заводят дело о клевете. Сейчас такой случай разбираем в Якутии, когда в одном из поселков журналист узнала о том, что родители постоянно избивают собственного ребенка, причем уже смертным боем. Все соседи ей это сперва подтвердили, и девушка опубликовала статью. Однако в дальнейшем администрация населенного пункта надавила на соседей, и на журналиста заявили дело о клевете. Якобы эта история портит репутацию села. Вот такими историями, к сожалению, пока приходится заниматься. Их много. Муниципальное начальство пока не совсем понимает, что сейчас век интернета: или это напишете вы сами и вы будете комментировать ситуацию, либо все равно все узнают, только вас уже спрашивать не будут. 

— Какие случаи вы никогда не будете защищать?

— Я никогда не буду защищать ситуации коммерческого подкупа журналиста. Тут какая-то грань должна быть. Недавно был приговор, правда, это касается не журналиста, а пиарщика из Екатеринбурга. Он специально завел телеграм-канал, на котором поливал медийных людей грязью. И про меня писал такие небылицы, которые нет смысла опровергать, так как они совершенно не имеют отношения к реальности. Своим компроматом он пытался провоцировать людей, которые платили ему деньги за удаление информации. В итоге он получил большой срок за вымогательство. 

Когда мы говорим о защите прав человека, мы исходим изначально из того, которые тебе, может быть, не симпатичны и не нравятся. К сожалению, тут нет критерия: нравится — не нравится. Есть только: права нарушены — права не нарушены.

«Мои вопросы Владимиру Путину ни разу не были согласованы»

— Во время прямой связи с Владимиром Путиным вы неоднократно задавали острые вопросы. Как вам это удавалось? 

— Как журналист я задавала вопросы Владимиру Владимировичу аж шесть раз. Отмечу, что при этом ни разу мой вопрос не был заранее согласован. Я действовала по очень простому принципу. Так как конференция происходит обычно зимой, люди, как правило, одеты в темные тона либо в национальные костюмы, но костюмы обычно сливаются. 

А я выбирала яркую одежду, красное пальто и павловопосадский платок, приходила пораньше, чем запускают пишущих журналистов. Я проходила с телевизионщиками и занимала место, где с Президентом можно наладить зрительный контакт, хотя бы секундный, и пытаться жестами его попросить, чтобы мне разрешили задать ему вопрос. И шесть раз это сработало. А уже потом меня позвали в Совет по правам человека, и теперь ежегодно я встречаюсь с Владимиром Владимировичем уже в другом качестве. Вернее, он с нами встречается (смеется). 

«Казань — позитивная остановка на моем пути»

— Екатерина, Казань стала поворотным городом в вашей карьере, когда вы решили уйти из области пиара в журналистику. Расскажите, как это произошло.

— Я работала пиарщиком и в какой-то момент начала задумываться, что хочу уйти в другую сторону — в журналистику. Это был 2010 год — мы организовывали мероприятие для «Пежо — Россия», автопробег из Иркутска до Москвы за десять дней. Казань была крупной остановкой — предпоследней перед Москвой. 

В столице Татарстана со мной случился забавный эпизод. Дело было летом, на трассе продавалась копченая рыба. Я подумала, Москва уже скоро, рыба не успеет испортиться. Я купила копченую стерлядь, завернула ее, как положено, в газетку и при этом совершенно не рассчитала, что мы будем жить в одном из лучших отелей Казани, где на ресепшен нужно пройти через веранду ресторана. И вот вечером в ресторане сидят такие красивые люди, и я иду с этой стерлядью в газетке. Потом, ко всему прочему, я ее забыла в холодильнике отеля.

На этом мероприятии я завершила свою пиар-карьеру. И Казань стала позитивной остановкой на моем пути.

— Как вы считаете, в Татарстане есть своя школа журналистики? Что вы читаете из местного, подписаны ли на каналы?

— Я как раз читаю именно медиа казанские, журналистов, а не телеграм-каналы. То, что на слуху, из каналов мне не очень нравится. 

Могу с уверенностью сказать, что школа журналистики Татарстана есть. Знаете, что является признаком хорошей региональной школы журналистики? Во-первых, когда ты расследуешь дело, какое-то региональное событие, понимаешь, что лучше всего об этом ты прочитаешь именно в местной прессе, а не федеральной.

Есть регионы, где местная пресса такова, что из нее сложно понять, что случилось. Это просто непонятный текст, приходится искать, что об этом написал, допустим, федеральный «Коммерсант». У вас такой проблемы нет. Когда мне нужно почитать про Татарстан, я могу открыть издания «Татмедиа», «Вечернюю Казань», «Бизнес Онлайн», да кого угодно! В каждом из этих СМИ я могу найти качественный хороший материал, который мне даст довольно подробную информацию о том, что произошло, и после которого у меня не возникнет дополнительных вопросов на тему того: а что я сейчас прочитала?

У вас шикарная школа, плюс ко всему зачастую владение двумя языками — русским и татарским, и это великолепно. 

— Как вы думаете, что будет с журналистикой через 5-10-15 лет? 

— Если всего пять лет назад человек говорил: «Смотрите, у меня есть отличный журнал и к нему есть сайт как бонус», то сейчас обычно говорят так: «Смотрите, у меня есть шикарный сайт и еще, кстати, бумажная версия». Перемена в сознании и подходов в журналистике произошла стремительно. Иногда это дает такие смешные моменты. Например, сейчас у всех радио есть YouTube, и я от этого, честно говоря, злюсь. Если раньше можно было договориться, что идет радиоэфир, а я сижу с мокрой головой, то сейчас на радио приходится краситься, наряжаться, как на телек. 

Если раньше существовала журналистика фактов плюс журналистика мнений, то сейчас случился гибрид, и люди стали читать уже не издания, а личностей. Сейчас происходит журналистика личности, в которой журналист может быть одновременно автором и экспертом, так как если он десять лет пишет по своей теме, то зачастую разбирается лучше многих экспертов.

С другой стороны, журналист может выступать иногда и актором: например, сейчас стандартно журналисты работают волонтерами — принимают участие в поисках, оказывают гуманитарную помощь и помощь неимущим. С одной стороны, журналист может начать производить новости, с другой — он может освещать события, являясь фактически участником процесса. Например, участвуя в поисках людей. 

Раньше это считалось недопустимым или отчеркивалось плашкой о конфликте интересов. Сейчас самое главное — журналист должен быть честным со своим читателем. И если он становится актором, то должен аккуратно читателю дать понять, что здесь он поднимает бревно, чтобы помочь разобрать завал, а не смотрит, как поднимают бревно.

И, безусловно, журналистику Татарстана как продвинутую и умную журналистику продвинутого региона это уже затрагивает и дальше будет затрагивать только сильнее.