Эдвард Хакимов: «Как сохранить ясность ума до 85 лет? Нужно владеть своими чувствами»

«Мелькнула мысль, что кристаллы должны преобразоваться во что-то, обладающее свойствами живого»

- Эдвард Муратович, когда и чем вас привлекла наука?

- Еще в школе у меня возник интерес к тому, как устроен мир. Ответ на этот вопрос я находил при изучении школьных предметов, каждый из которых рассказывает об устройстве своих объектов на своем языке. И со временем я понял, насколько был сложен ответ на мой вопрос. Эта сложность требовала знаний об объектах самых разных наук — появляющихся, существующих и исчезающих. Я был потрясен этим открытием сложности задачи, которую наивно пытался решить.

Но интерес к неизведанному остался, и я поступил на геологический факультет КГУ, готовый, так сказать, к романтической работе геолога. И, к моей радости, многие дисциплины на отделении поиска и разведки полезных ископаемых помогли мне конкретизировать представление о всеобщем развитии всего. Объектами такого развития стали для меня кристаллы, обладающие удивительной формой и не менее удивительной симметрией, закономерно порождающей грани и углы их пересечения, которые можно описать математически.

Самое главное, кристаллы росли, имели точки роста и завершали свое развитие. И мелькнула мысль о том, что они должны преобразоваться во что-то, обладающее свойствами живого. Конечно, тогда я и представить не мог, что мне понадобятся десятки лет для решения проблемы, которая тогда открылась.

- К этому мы еще вернемся, а пока расскажите, что было после окончания университета. Отработка в экспедиции?

- Да, после окончания учебы я должен был отдать свой долг за бесплатное обучение - отработать три года геологом. По распределению я попал в Западную Сибирь, в геолого-разведочную экспедицию, которая работала в Кузнецком Алатау (нагорье, расположенное в Кемеровской области и Хакасии, - прим. Т-и). Удивительные места, нетронутые цивилизацией, и интересная работа по созданию геологической карты и поиску месторождений. И, конечно, фотосъемка дикой природы, ее обитателей и нашей работы.

Утром уходишь в свой маршрут, который обозначен на карте прямой линией через речки, болота, каменистые склоны. Компас, геологический молоток, карабин, за спиной рюкзак с мешочками для образцов, две банки консервов - одна с тушенкой, другая со сгущенным молоком, и, конечно фотоаппарат. Иногда в маршруте меня сопровождал пес по имени Тарзан, с которым я делил свой обед.

К вечеру под звон мошки, комаров, слепней и оводов рюкзак наполнялся образцами, весом иногда до пуда, и мы с Тарзаном шли обратно в наш лагерь. Были и встречи с обитателями тайги, но мы старались не вступать с ними в конфликты, расходились мирно.

«Фотографирую так, словно это мое второе дыхание»

- А как обстояли дела с наукой? В тайге диссертацию особо не попишешь.

- Да, наука вещь серьезная. Необходимо было доказать, что я могу ею заниматься и найти что-то новое. Для защиты кандидатской диссертации важен объект исследования. Для меня этим объектом стали геологические условия возникновения рудопроявлений и месторождений минералов, которые содержат ртуть и ряд сопутствующих элементов. Зимой, во время камеральной работы по анализу собранных нами минералов, я пытался рассмотреть эти условия образования рудопроявлений и месторождений ртути. Но для научных выводов нужна серьезная аппаратура, а ее в нашей экспедиции не было.

Работая в геологической партии, я сдал кандидатские экзамены по иностранному языку и философии в Томском государственном университете - это необходимо для поступления в аспирантуру, и подготовил реферат по геологии с планом предстоящих работ. И когда вернулся в Казань, зашел на родной геофак КГУ к Владимиру Алексеевичу Полянину - завкафедрой полезных ископаемых и разведочного дела, профессору, доктору геолого-минералогических наук. Он был руководителем моей дипломной работы. Показал ему документы о сдаче кандидатских экзаменов и реферат и через несколько дней стал аспирантом кафедры полезных ископаемых и разведочного дела. Через три года упорной работы защитил кандидатскую диссертацию, которая называлась «Околорудно-измененные породы и ореолы рассеяния ртутных месторождений северо-западной части Кузнецкого Алатау».

Кстати, после защиты кандидатской меня пригласили на работу в Среднюю Азию на одно из крупных месторождений ртути. Но у нас с женой родилась дочка, и я уже сотрудничал с республиканскими газетами и журналами, занимался фотографией. Был членом клуба «Волга», активно участвовал в организации творческой группы «Тасма».

- Раз мы коснулись вашего увлечения фотографией, расскажите, чем она вас привлекает. Разве фотография не далека от науки?

- Это не совсем так. Фотография, например, отличный инструмент астронома, изучающего звездное небо, или физика-экспериментатора, который фиксирует разлет части атомного ядра. Для меня фотография не только остановленный момент времени. Она рассказывает не только о том, что было до его фиксации фотографом, но и о том, что произошло после. Время нельзя остановить.

Изображение на фотографии говорит и о самом фотографе, сделавшем кадр. Тот, кто фотографирует, часто не знает, что снятое им есть его визитная карточка. Он думает, что, фотографируя, он остается по ту сторону события, которое снимает. Для меня то, что я фотографирую, это действительность, взрывающая мое сознание ощущениями.

- Какими?

- Справедливости и несправедливости, радости и печали окружающего меня мира. Поэтому я фотографирую так, словно это мое второе дыхание. При этом я понимаю, что при таком отношении к фотографии у меня за десятилетия собирается огромная информация, отредактированная моим внутренним редактором. Этот редактор распределяет снятое по моей классификации, которую еще надо дорабатывать.

«Потратил стоимость автомобиля на сканирование фотопленок»

- Один казанский фотограф сказал про вас: он умеет не пройти мимо обыденного. Проще говоря, фотография для вас - один из способов исследования мира?

- Может быть. На самом деле, каждый, возможно, осознавая это или не осознавая, хочет остановить текущее время и заявить о себе с помощью фотографии. Как птица, поющая на ветке, заявляет, что это ее территория, где находится ее гнездо, в котором она выводит птенцов подобных себе.

Постоянное фотографирование дает ощущение, что ты останавливаешь текущее время, фиксируя его отдельные застывшие моменты. Но эта работа ведет к накоплению в твоем архиве огромного количества информации, и его сохранение и постоянное пополнение требует и времени, и финансовых затрат. Ты понимаешь, что если не заниматься проблемой сохранения того, что ты снимал в течение десятилетий, то результаты твоей работы исчезнут в небытие. Для меня это сотни тысяч черно-белых и цветных кадров, сделанных почти за полвека. И в этих кадрах мое видение людей, их отношений. Политические и экономические события, которые коснулись меня, моей семьи, миллионов моих сограждан и моей страны.

И осознавая свою ответственность за сохранение этой фотографической информации, я потратил стоимость автомобиля на сканирование пленок, которые теперь хранятся в электронном виде с датой съемки и минимальной информацией о событии. Эта «операция» позволила мне, без ущерба для преподавательской и научной деятельности, работать с большим объемом фотоинформации. И это позволило мне организовывать персональные фотовыставки, участвовать в коллективных выставках и руководить молодежным фотоклубом «Сююм» который я создал при Казанском пединституте, в котором работал.

Последнюю коллективную фотовыставку «Сто фотографий из СССР» с моими коллегами-фотографами я организовал в преддверии столетия Октярьской революции. Мы напечатали каталог выставки на английском и русском языках, я возил ее в Ирландию, где она демонстрировалась на ряде мероприятий. В Казани она выставлялась в галерее «Хазинэ».

- Похоже, фотография не помешала вашей научной деятельности. Вернемся к ней — что было после окончания аспирантуры?

- Оставшись в Казани, я устроился на работу в пединститут на кафедру географии. Тогда она была частью географического и биологического факультетов и, соответственно, готовила учителей географии и биологии. Мне пришлось разрабатывать лекционные курсы по геологическим дисциплинам, вести практические занятия и руководить полевыми практиками. Все это было интересно и, главное, знакомо.

Вскоре я разработал курс лекций по физической географии и совершенно новый курс лекций «Концепции современного естествознания». Так что при сборе научного материала для лекций и практических занятий я мог рассматривать законы, принципы и методы естественнонаучных дисциплин и с позиций моего научного интереса - не покидавшего меня со студенческих лет. Эта задача не хотела исчезать и упорно требовала своего решения.

- И как, нашли пути решения вашей проблемы на новом уровне вузовского преподавателя?

- Я убедился, что методы и законы естественнонаучных и гуманитарных дисциплин не решают моей проблемы. То есть мои объекты исследования обладают противоречивыми свойствами, они одновременно живые и не живые. Они также кристаллы и уже не кристаллы. Одновременно они обладают симметрией, но эта симметрия отличается от симметрии биологических систем.

«Граница перехода неживого к живому должна существовать. Просто она еще не найдена»

- Может, это вообще неразрешимая научными методами проблема?

- Сомнения у меня были. Но ведь кристаллы существуют, и их симметрия и математический язык описания их симметрии тоже существуют. И биологические объекты существуют, и их симметрия тоже описана математиками. Значит, и граница перехода неживого к живому тоже должна существовать, просто она еще не найдена нами.

- Это же слишком серьезная задача для одного человека.

- Я не самоуверенная в своей гениальности личность. Я просто пополняю свои знания и двигаюсь по ступеням познания, проверяя прочность ступеней, по которым поднимаюсь. И это приносит мне удовлетворение. И я не ищу что-то в темной комнате. Слежу за публикациями, участвую в работе некоторых конференций по интересующим меня проблемам.

- У вас уже есть результаты работы по этой проблеме, так ведь? Поделитесь ими?

- Новое по этой проблеме сегодня проверяется серьезными специалистами в этой научной области. Только после их проверки полученных результатов и подтверждения их достоверности я могу популярно изложить свою теорию. Пока я могу рассказать о том, какими путями двигался к решению интересовавшей меня проблемы.

После ряда попыток решить проблему принципами, методами и языком естественнонаучных дисциплин я понял, что нужно рассмотреть ее с помощью методов системно-философского, общенаучного знания. То есть с позиций законов диалектики – законов всеобщего развития. Это заняло несколько лет и потребовало погружения в проблемы системного анализа, который получил развитие в Советском Союзе в 80-е годы.

Я знакомился с работами философов, авторами общих теорий систем и системного анализа, лично познакомился с Юниром Урманцевым, Авениром Уемовым, Виктором Тюхтиным и другими, участвовал в многочисленных конференциях и симпозиумах. Это привело к тому, что я увидел свою теорию о границе между кристаллами и первыми формами живых систем в новом аспекте. Что позволило связать ее с серьезной философской проблемой – взаимоотношением уровней организации неживой, живой материи и уровнями социальной организации человеческого общества.

Это вхождение в философию и системный анализ завершилось тем, что, опубликовав монографии «Моделирование иерархических систем» и «Системно-симметричный анализ объектов природы», в 1993 году я защитил докторскую диссертацию «Диалектика иерархии и неиерархии в философии и естествознании». Защита состоялась в Институте философии и права Сибирского отделения РАН.

- То есть не будучи по образованию философом, вы защитили докторскую по философии. Для чего вы потратили столько энергии на эту работу? Что двигало вами? Научное тщеславие?

- Тщеславие ученого загоняет его в угол забвения. Мной в этой работе двигало любопытство и желание разработать новый общенаучный инструмент исследования и разрешения проблемы, захватившей мое воображение. Я хотел узнать, смогу ли я найти границу между неживым и живым и доказать ее существование на языке математики, чтобы можно было проверить мои доказательства о ее существовании. Эта граница между живым и «неживым» условна, ибо по обеим сторонам границы живые и неживые развиваются по законам, которые и тождественны, и различны.

«Не копите в душе зависть и злость, это сокращает жизнь»

- Вы и наукой очень плотно занимались, и одновременно в вузе преподавали, и участвовали в жизни казанской фотошколы, публиковались в печати, создавали огромный фотоархив. Как вам удавалось совмещать настолько разные виды деятельности?

- Мне повезло в семейной жизни. Супруга и дочь понимали, что я занимаюсь серьезным делом, и поддерживали меня. А я знал, что надо делать мужу и отцу в семье, чтобы семейные отношения не дали трещину, ведущую к развалу семьи, что всегда делает жизнь каждого из нас более счастливой.

Возможно, это связано и с генами моих предков, бывших духовными деятелями ислама, один из которых был расстрелян в 1934 году. Его фамилия сейчас записана в большой книге в мечети Кул-Шариф среди имен других репрессированных. Другой дед по материнской линии избежал репрессий, хотя тоже был муллой, потому что участвовал в построении татарской школы (не медресе) в деревне Исяк и не имел большой собственности. В 2011 году отмечалось столетие этой школы и был организован большой праздник по этому случаю.

- Чем вы занимаетесь, выйдя на пенсию?

- Если говорить о научной работе, то она захватила все мое время, освободившееся от преподавательской работы. Еще до ухода на пенсию, начиная с 2003 года, я на базе Академии наук РТ, КФУ, других вузов Казани организовал и провел шесть конференций, четыре из которых в статусе международных. Темы этих конференций относились к развитию иерархо-неиерархических систем и практическому использованию иерархии в разных областях знания.

Сейчас завершаю работу по построению модели пространственных отношений иерархо-неиерархических систем на основании методологии системного анализа Ю. Урманцева, А. Уемова и других исследователей. Эта методология построения многоуровневых систем расширяется за счет включения пространственных отношений соизмеримо-несоизмеримых объектов евклидовой геометрии.

- И последний вопрос. Как вам в таком серьезном возрасте удается сохранить ясность ума?

- Кроме генов предков, ясность мышления зависит от того, чем занят ум. Мой совет — не занимаясь теоретическими рассуждениями, которыми полон интернет, научитесь владеть своими чувствами. Не копите в душе зависть и злость, они сокращают жизнь. Научитесь любить мир, в котором мы живем, пока на расстоянии в миллиарды световых лет не найдено ничего подобного нашей планете.

Руслан Хайбуллин