Евгений Богачев: «Банкир должен быть скупым»

С именем сегодняшнего юбиляра связано становление банковской системы Татарстана и все успехи казанского баскетбольного клуба, который первым в городе в 2003 году обзавелся современной ареной.

Два внушительных тома воспоминаний, сборник фирменных анекдотов, вышедшие из-под пера Богачева, дают хорошее знание природы этого человека. Да и личные отношения на протяжении последних 23 лет тоже помогли корреспонденту ИА «Татар-информ» рассказать о сегодняшнем герое.

Трудное детство

«Отец мой, директор школы, был истинный педагог, прошел войну, был ранен, год лечился в Свердловске. Он безгранично любил всех детей. В тяжелое послевоенное время помогал всем как мог. Пробивал обувь, одежду через областной центр Житомир, через Киев, старался всем сиротам помочь, а сколько их было после войны. У меня дома не было больше на кусочек сахара, чем у моего друга, чьи родители работали в колхозе. Поэтому в детстве шарил везде, где что можно найти – кусочек хлеба или сахара, ждали праздники, Рождество, Пасху. Шли на улицу с холщовой сумкой колядовать. Ходили, нам давали пасхальные яички, даже тогда люди баловали детей. Сестра моя, старше меня на 10 лет, ругала меня – у тебя же отец директор школы, как тебе не стыдно. А мне было шесть-семь лет, говорил – кушать хочу, колбасы хочу попробовать хоть кусочек. Вот и беру с отца пример, стараюсь внушить детям человеколюбие прежде всего. Есть разные люди, разные обстоятельства, но у многих есть дети, нельзя про них забывать. Пускай сейчас другое время».

Веселая юность

«Было это на Украине, где мне пришла неожиданная весть в день моего 18-летия, когда я уже закончил первый курс Житомирского пединститута, физико-математический факультет, Житомир областной центр, город небольшой, около 100 тысяч населения, но зато в 100 километрах от моего дома в Ружине. А параллельно я послал документы в КАИ, хотя до того никогда в Казани не был, но много слышал, что там в университете Владимир Ленин учился, но не закончил. Это мой приятель, раньше меня на год школу закончил и поступил в КАИ, усиленно звал в Казань. Школу я закончил с медалью, но тогда в вузы медалисты поступали на общих основаниях, поэтому и не рискнул в 1958 поступать в КАИ, этот вуз тогда гремел по всей стране во всех отношениях. И вот тут в момент застолья дома я получаю письмо из приемной комиссии КАИ, что принят и зачислен на второй курс. Лишь немного пришлось в Казани досдать.
Я растерялся, мама плачет, но через пару дней я уже был в Казани. Поселили меня в общежитие на Арском поле, напротив кладбища, в комнату с пятикурсниками! Все мастера спорта, здоровые парни, но я был парень не слабый, штангой занимался, легкой атлетикой, метал копье и диск. Полный интернационал: я сын украинки и русского, грузин, осетин, армянин и еще один русский. Не разлей вода жили. Воевали только за столом и при получении посылок из дома, благо почта была прямо в нашем доме. Все нас уважали и… побаивались. Счастливые годы были».

Банкир

«Я из семьи, в которой умели считать. Мама учила арифметике в начальных классах. Отец преподавал математику. Позже – сестра. И я люблю математику. Это помогало мне побеждать в школьных олимпиадах, а потом учиться в КАИ. Затем прошел путь с рабочего до министра бытового обслуживания. Математика – это логика. Умение сделать деньги из денег. Даже играя в карты, полагаюсь не столько на везение, сколько на точный расчет… Поэтому предложение Президента поработать в банке, в сфере обращения денег меня заинтересовало. Председателем Национального банка меня избрали в 1993 году, на сессии Верховного Совета республики…

Скупость никого не украшает, кроме банкира. Банкир и должен быть скупым, беречь доверенные ему деньги. В Швейцарии я сам мог видеть и оценить эти замечательные качества настоящего банкира. В один из своих визитов в Цюрих я был приглашен на обед руководителем одного крупного местного банка. Вышли мы из ресторана, моя гостиница была рядом, а ему до дома было три-четыре километра. «Давай, – говорю, – я провожу тебя до машины». «А у меня нет машины», – отвечает банкир. «Как нет машины?» – «Машина служебная, – говорит, – у меня, конечно, есть, но если учредители узнают, что я использую ее в личных целях, они меня тут же уволят». Когда он работал в Америке, ему полагался «кадиллак». Здесь, в Швейцарии, наблюдательный совет банка решил выделить ему очень скромную машину. «Я, – говорит, – предпочитаю ходить пешком, а если ездить, то на велосипеде или трамвае…

В отличие от германских или испанских банков, каждый из которых напоминает музей живописи и скульптуры, швейцарские банки выглядят очень серенько. Все сотрудники, человек 30-40, сидят в одном зале. На виду друг у друга, попробуй расслабься – тут же попадешь под сокращение. Нет в банках даже гардеробной, рогатая вешалка стоит прямо в общем зале. Ксероксы, другая техника – в узких коридорах… Зато работники самой высокой квалификации. Работают четко, поразительно быстро, тут же ответят на любой вопрос, мгновенно окажут любую банковскую услугу. С юмором относятся к своей репутации скупердяев. Вся Швейцария обсуждала случай, когда дочь одного крупного банкира пригласила своих друзей в дом отца на встречу Нового года. Конечно, в складчину – кто принес шампанское, кто бутылку вина, кто палочку колбасы, кто кусок сыра. А хозяйка выставила на стол одно-единственное яйцо вареное в серебряной рюмочке. Возмущению прессы и общественности не было предела. Даже для Швейцарии это было слишком.

Когда я бывал в Италии, у меня сложились добрые отношения с синьором Пироцци, который возглавляет в Москве представительство банка «Монте де Паско де Сиена», муниципального банка крупного района на севере Италии. Мне в этом банке с гордостью показывали долговую расписку самого Колумба, который занимал деньги для своих плаваний, но не вернул. Прошло пять столетий, расписка банком до сих пор хранится совсем не как музейный документ, учитывается в активе баланса банка. Без малого 500 лет накручиваются проценты, сумма долга выросла неимоверно. Американцы уже не раз предлагали выкупить эту расписку. Но банк отказывает. Таких расписок я видел много в старинной картотеке, некоторым долгам 300 лет, многом – 200. Архивы не уничтожаются, как у нас, древние кредитные истории продолжаются…»

О премьер-министрах

«Когда я был заместителем министра бытового обслуживания, правительством в республике руководил Гумер Усманов, который впоследствии стал первым секретарем обкома партии. Очень жесткий, требовательный был руководитель. На совещаниях у него напряженная атмосфера всегда создавалась… Потом, когда я стал министром, а он первым секретарем обкома, я понял, что у такой жесткости есть другая сторона – надежность…

Его преемник Ильдус Садыков был более мягким, либеральным человеком. Хотя и не в ущерб делу. У меня с ним очень хорошие отношения сложились… Когда правительством руководил Шаймиев, не было окриков, разносов, не надо было каяться для проформы. Была строгая, но доброжелательная атмосфера, очень деловая. Ни малейших признаков высокомерия не было в стиле руководства…

Потом Мухаммат Сабиров руководил правительством. Тут уже перестройка шла полным ходом, и это чувствовалось, в правительстве стала намечаться оппозиция премьеру. Два первых зама Сабирова – Муратов и Васильев, а с ними еще кое-кто, пытались следовать новым рыночным веяниям, считали, что Сабиров слишком традиционную позицию занимает. Я, министр финансов Нагуманов, такие члены кабинета, как Кириллов, Хайруллин, Стекольщиков, поддерживали Сабирова. У меня вообще принцип такой: руководство поддерживать… не люблю конфликтов. Если работаешь с человеком, лучше не конфликтовать с ним, а сотрудничать. Иначе никакого дела не будет, одна борьба. К тому же я действительно всегда считал и сейчас того же мнения, что Сабиров сильный, опытный был премьер, умелый, требовательный руководитель.

Свой стиль руководства отличал Фарида Мухаметшина на посту премьера… Он очень поддерживал банковскую систему, понимал роль коммерческих банков в новых условиях. Тут мы с ним всегда находили общий язык и смогли смягчить ряд трудностей, которые испытывали банки как раз во времена его премьерства. Мухаметшин оказался и очень хорошим, талантливым руководителем парламента. Сразу видно – это его стезя. Все депутаты в него были буквально влюблены в период его работы председателем Верховного Совета республики, да и сейчас то же самое. Тогда, в конце 80-х, обстановка в парламенте складывалась непростая. Спикеру удавалось как-то дирижировать этим разнородным оркестром. Фарид Хайруллович умеет разрешать конфликты, вовремя пошутить, умеет найти необходимый компромисс. Потом ему приходилось отстаивать легитимность нашего парламента, противостоять нападкам на него, давлению из Центра и со стороны некоторых республиканских СМИ. Непросто было в такой обстановке сохранять доброжелательность, человечность. Мухаметшину это удалось. Рустам Минниханов принял правительство, обремененное большими долгами… И довольно успешно эти долги расшил. При нем положение нормализовалось настолько, что можно было уже снова брать дешевые кредиты, привлекать инвестиции. Что Рустам Нургалиевич с успехом делал. Вокруг молодого премьера постепенно сложилась команда единомышленников. И если в республике дела с экономикой обстоят неплохо, то это во многом благодаря десятилетию плодотворной работы премьера Минниханова и его команды, в которой, конечно, менялся состав, но оставалась суть и стиль. Этот стиль – деловой, прагматичный и очень позитивный – во многом определял эффективность взаимодействия Нацбанка РТ с органами власти республики…».

Президенты

«Я знаю первого Президента Татарстана с тех пор, когда он был еще министром мелиорации, а я первым замминистра бытового обслуживания. По работе мы мало соприкасались. Потом он стал председателем Совмина, первым секретарем обкома. А я 8 лет министром был. Вот тут уже не раз встречались. Наши хорошие отношения длятся уже много лет, прошли проверку временем.  

Все знают, что нынешний Президент республики – спортсмен. Но мало кто знает о спортивных пристрастиях первого Президента. А он очень спортивен. Много большим теннисом занимался. Классно плавает. Мы на море как-то оба были с семьями. Я полчаса поплаваю – и на берег, а он – час-полтора без остановки. На дачах рядом живем, и я вижу – летом часто и подолгу гребет на лодке. И не на спортивном ялике, а на алюминиевой лодке – тяжелая нагрузка. А еще на катере любит промчаться по Волге. И на мотоцикле – по берегу. Сейчас за баранку не садится, просто нет времени, но раньше нередко видел его за рулем «Нивы», очень хорошо ездил. Быстро, но без лихачества, спокойно. Эта спортивность не показная, она сродни его трудолюбию. Президенту огромные нагрузки приходилось выдерживать. Я уже упоминал об особом, шаймиевском стиле работы. Заседания Совета безопасности, Президентского совета, итоговые совещания по промышленности Президент проводил доброжелательно и корректно. Хотя он мог решительно прервать длинные, формальные самоотчеты. Он вообще не тратил и не тратит времени на пустые разговоры. На совещаниях обсуждал только конкретные задачи. Аналитически подходил к проблемам. Всегда находил не просто выход из положения, но и необходимые резервы. Он и в частной жизни такой… И за словом в карман не лезет. Умеет снять шуткой лишнее напряжение, лишний пафос или жесткость оценок. Мне очень импонирует такой стиль, я и сам стараюсь его придерживаться.

Есть в Шаймиеве много человечности, способность откликнуться на чужую беду, помочь. Когда мы с ним обсуждали расходы по его Резервному фонду и он узнавал, что кому-то нужна помощь, никогда не отказывал. Это человек, которому не нужно поддакивать. У нас иногда взгляды не совпадали, и я всегда мог ему сказать об этом. И на Совете Безопасности с чем-то мог не согласиться, свою точку зрения высказать, и он всегда относился к этому с пониманием. Некоторые руководители, ниже рангом, будут настаивать на своем до хрипоты. Минимер Шарипович не из тех. Уважение к людям – это большое дело сегодня, редкое качество, которое дороже денег стоит. Горжусь, что на его юбилее был среди немногих близких ему людей. Я отношусь к нему больше чем с уважением.

Меня все спрашивают, сказалась ли на моей работе смена Президента РТ. Да, я пользовался доверием Шаймиева, но вместе с Миннихановым я тоже давно работаю. Мы с ним были соседями в Усадах и вообще давно знакомы. И потом, Минниханов спортсмен – заслуженный мастер спорта, автомотогонщик классный, в теннис играет, в хоккей. А я и сам спортом всегда увлекался. Он прекрасно стреляет, на охоту ездит. И я охотник. Ну и любовь к селу нас с Президентом еще объединяет. Мне в деревне всегда легче дышится. Атмосфера, что ли, другая, люди более открытые. Их еще мало коснулось то, что мы видим по спутниковым трансляциям, на селе как-то сохраняется пока чистота и простота нравов. Когда Минниханов был главой в Высокогорском районе, я был министром, потом главой Нацбанка. Этот район, один из лучших в республике, я всегда поддерживал. Когда Минниханов приходил решать вопросы кредитования каких-то предприятий, проектов, дверь моего кабинета всегда была открыта для него, поскольку я видел в его лице ответственного, трезвомыслящего руководителя. У нас с ним никогда не было противоречий, когда я был больший начальник, чем он. Нет и сейчас, когда роли поменялись. Думаю, он мне полностью доверяет. Минниханов не просто порядочный человек на высоком посту, в котором Шаймиев увидел своего преемника, что само по себе немало, но и дельный финансист, сильный хозяйственник, а не только жесткий организатор… Мне было чему поучиться у Президента Шаймиева. И у Президента Минниханова тоже – в субботу и воскресенье он не отдыхает, работоспособность у него огромная. Он много ездит по миру, изучил английский язык… В 2011 году перед летними отпусками он раздал всем руководителям республики книгу автора Сингапурского экономического чуда – бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю. По указанию Президента «Суровые истины во имя движении Сингапура» были переведены на русский язык и изданы. Минниханов не раз ездил в эту многонациональную и многоконфессиональную страну – самую удобную для бизнеса в мире. Он видит в феномене Сингапура пример для Татарстана, для всей России и хочет, чтобы его команда тоже прониклась идеями модернизации великого и неповторимого мистера Ю. Более того, наши татарстанские чиновники прошли обучение в учреждениях Сингапура. Книгу я прочитал. Очень интересная…

Я понял мечту Минниханова. Это наша общая мечта. Тридцать лет назад мы потеряли великую страну. Тридцать лет топчемся, пытаемся запустить западную модель развития постиндустриального общества. Но есть и другие модели. Модель Сингапура, например. Суровые истины во имя движения России вперед заключаются, по-моему, в том, что нам надо начинать все с начала. Опять нужна индустриализация… Нам везет с президентами. Это очень неординарные люди и политики. Минтимер Шаймиев в качестве государственного советника возрождает Великий Болгар и Остров-град Свияжск. Рустам Нургалиевич возрождает не только промышленный потенциал республики, но и ее культуру и спорт. Он как опытный автогонщик очень аккуратен на виражах, но не забывает о скорости. В своей команде «Татарстан-мастер» предпочитает рулить сам. Освоил пилотирование вертолета. Сам летает, а не как пассажир».

Про спорт

«…Спорт – дело государственное. И Татарстан не исключение… Большой спорт не может существовать без большого успеха, без побед. Иначе он быстро чахнет и перестает быть большим спортом. А большой успех бывает только тогда, когда есть большие финансы и большая организационная работа. Шаймиев в свое время поступил просто: поручил ведущим чиновникам республики шефствовать над каждым из самых популярных видов спорта. Мухаметшин стал курировать хоккейный клуб «Ак Барс», Исхаков – футболистов «Рубина». Ну а баскетбол оставался предоставленным самому себе. Видимо, считалось, что это не массовый вид спорта, чисто университетский, интеллигентский…

Шаймиев попросил меня возглавить баскетбольный клуб. Скажу откровенно, было это для меня полной неожиданностью. Баскетбола я не знал. Спортивным болельщиков не был. Банковские дела занимают порядка 16 часов в сутки… Но как отказать Президенту? Задача номер один была – нормализовать финансовое положение… Значительную помощь клубу оказал сам Минтимер Шарипович, его Резервный фонд. Нашел деньги премьер-министр Минниханов, помог министр финансов Мусин».

Пить или не пить

«До конца 80-х существенных перемен не происходило. Если не считать пресловутой горбачевской-лигачевской кампании по борьбе с пьянством. Всех руководителей, помню, бросили на это дело, каждый должен был участвовать…

Анекдот тогда ходил: проезжает Горбачев мимо винного магазина, видит огромную очередь, останавливается, спрашивает: «А что, коммунисты среди вас есть?» – «Есть». – «Гнать надо!» – «Так ведь сахара нет, Михаил Сергеевич!» Не суди и не судим будешь. Мы люди, не ангелы. Не без греха. Однажды мы очень успешно защитили план в Москве и вместе с Владимиром Ермаковым возвращались в Казань. Это был самый разгар антиалкогольной кампании, самое ее начало…Что делать, хотя бы по рюмочке надо отметить победу в Госплане. У Ермакова нашлась плоская бутылочка коньяка. У меня – бутылка водки. Жена моя наотрез отказалась даже оставаться в купе с нами: «Вы не успеете доехать до Казани – вас выгонят из партии, уволят с работы». «Да, мы тихо, – говорю, – а если не хочешь, нам больше достанется». Но того, что у нас было, не хватило на всю кампанию. Попросил в долг десятилитровый бочонок вина, который в нашем поезде вез из Молдавии сын моего очень хорошего друга, Бориса Исаева, заместителя председателя нашего Совмина, который нас провожал в Москве. «Олег, – говорю, – я тебе все компенсирую». До утра нам хватило того бочонка. У меня голос зычный, у Ермакова еще громче. Время от времени в купе заглядывала испуганная проводница: «Тише, тише, вас же выгонят, вас уволят!» Но мы не были пьяные, мы были веселые, довольные делами и друг другом. Какой уж это грех. Победителей не судят. Да я никогда не признавал этот закон. Ну как в России запретить выпивать?! Ну смешно просто. Праздники, премии, награды, а я до 30 лет таких наград в год для министерства выбивал. Ну как не отметить?! Слышал я про комсомольские свадьбы без алкоголя, но не верю я этому, все равно свою норму гости как-нибудь брали. Сам я мог много выпить, особенно в хорошей компании. А компании и друзья хорошие всегда были. Я больше расковывался, больше раскрывался, когда была простая компания, рабочие наши, мастера. За всю жизнь и рюмки не выпил в одиночку. Зачем? Я никогда не пьянел так, чтобы идти неровной походкой, или говорить глупости, или буйным становиться. Нет! Я, наоборот, всегда прекрасно чувствовал себя, настроение повышалось, не беспокоился, что могу что-нибудь натворить. Твердой походкой приходил домой. И редко могли домашние догадаться, что я выпил. А может быть, делали вид, что не догадываются. Меня это всегда беспокоило, что-то в этом неправильное».  

Р.S. Идеальный президент

За более чем четверть века работы в спортивной журналистике я имел дело с массой клубных руководителей. Все они разные, как по стилю управления, так и по общению с журналистами. Так вот, с Богачевым сравнить просто некого, настолько он уникальный президент клуба. С конца прошлого века и вплоть пандемии коронавируса Евгений Борисович традиционно собирал за одним столом журналистов, пишущих про УНИКС. Сначала прямо в задании Национального банка, потом уже в «Баскет-холле». И это были не просто посиделки с президентом, а неформальное, дружеское общение и предельно откровенное обсуждение рабочих вопросов. Редкий клубный босс по телефону готов дать комментарий по актуальной новости – Богачев всегда готов это сделать и регулярно делает.
Времена изменились, но еще не так давно на ключевые матчи в Москву УНИКС возил болельщиков и журналистов в Москву вагонами! С заселением в гостиницу, питанием, транспортным обслуживанием. На моей памяти так делал еще только хоккейный «Ак Барс». А сейчас по развлечениям в фойе «Баскет-холла» до, во время и после матчей с УНИКСом мало кто может поспорить.

Банкир всегда банкир, даже на пенсии, как наш герой. Поэтому за 23 года управления казанским клубом ни перед одним игроком УНИКСа у клуба долгов не было – копейка в копейку, день в день шли все выплаты по немаленьким контрактам. Баскетболисты это прекрасно знают, поэтому охотно принимают приглашение поиграть за казанский клуб. Такую репутацию не купишь, ее можно лишь заработать. Богачев ее давно заработал. Управление солидным клубом дело непростое, но Евгений Борисович, как мастер разговорного жанра, легко находит общий язык с игроками не только из России, но и Европы и Америки. Как-то вошел в главный зал «Баскет-холла» во время тренировки и сразу же смущенно юркнул обратно в коридор, став свидетелем «разбора полетов». УНИКС тогда проиграл несколько матчей кряду, и президент клуба, выстроив игроков в одну шеренгу, очень доходчивым языком, жаль, не могу процитировать, объяснил каждому баскетболисту, что он с ним сделает, если не начнут играть лучше. Тогдашний главный тренер команды Евгений Пашутин пытался смягчить речь босса, но Богачев жестко добавил: переводи иностранцам слово в слово. Излишне добавить, что вскоре УНИКС выдал впечатляющую серию побед…

С юбилеем вас, Евгений Борисович!

Материал подготовлен на основе фрагментов книг Евгения Богачева «Прямая речь» (2001), «Прямая речь. Десять лет спустя» (2012) и выдержек из его интервью