Актуальная тема//100 ИСТОРИЙ О СУВЕРЕНИТЕТЕ//24 августа, №34

(Продолжение. Начало в №№22-24, 29-33). Зонтик над Байрамовой.

В один из дней депутат Фаузия Байрамова сказала, что ничего у тех, кто против выборов российского президента, не получится, если она не начнет голодовку.

- Мы ей говорим, - вспоминает Зульфия, - пусть другие депутаты голодают. Поздоровее. Но Фаузия апа с этим не согласилась: “Сяду сама. Только я тут нужна”.

На следующее утро Байрамова взяла стул в Татарском общественном центре и села голодать на площади Свободы перед зданием Верховного Совета.

Идущие на сессию депутаты подходили к ней и спрашивали: в чем дело?

А Зульфия Галим решила морально поддержать Байрамову. Взяла зонтик и встала рядом с Байрамовой, чтобы защитить ее от палящего солнца и дождей.

В первый же день голодовки Габдулла хазрат из Сенной мечети прислал на площадь медицинский автобус. В нем ночевали Байрамова и ее группа поддержки. В эту группу вошли врач Василя Шарипова, писательница Бика Рахимова, певица Вафира Гиззатуллина, журналист Фания Хузиахметова, переводчица Ирке Зулькарнаева, активист партии “Иттифак” Флюра Зайнуллина.

В первые сутки в автобусе вместе с Байрамовой осталась на ночь певица Вафира Гиззатуллина. Потом ночевала в автобусе и Зульфия Галим. Она и стала свидетельницей ряда примечательных эпизодов.

По словам Галим, приходил писатель Амир Махмудов, уговаривал Байрамову прекратить голодовку. Ох и рассердилась Фаузия на него, прогнала!

Люди приносили Байрамовой цветы, интересовались ее здоровьем.

Как-то рано утром пришел и Председатель Верховного Совета Минтимер Шаймиев. Он поздоровался с теми, кто присоединился к голодовке Байрамовой, - всего было 19 человек. Потом Шаймиев зашел в автобус, где лежала Байрамова. Со слов Байрамовой, он интересовался ее здоровьем, налил ей минеральной воды...

Когда Шаймиев вышел из автобуса, он пошел к людям на площади и ответил на интересующие их вопросы. Зульфия Галим слышала, как Шаймиев сказал, что выборы российского президента в Татарстане, скорее всего, провалятся.

Так оно и случилось...

В мае 1991 года молодой писатель Захид Махмуди сидел с другом в баре “Бегемот”. Пили пиво. Незнакомый мужчина стал подкалывать друзей: “Обвела вас, татар, Москва вокруг пальца с нефтью!” Начали спорить. Никто не уступает, каждый стоит на своем. Тогда спорщики решили уточнить информацию у председателя татарской партии национальной независимости “Иттифак” Фаузии Байрамовой. Уже объявили, что она держит политическую голодовку на площади Свободы.

Два друга пошли на площадь. Пришли и обалдели. На огромной площади сиротливо сидит на стуле Фаузия Байрамова. Одна! Правда, молодая женщина Ирке Зулькарнаева держит над ней зонтик от палящего солнца. Байрамова подтвердила: Москва нас перехитрила.

А Ирке пристыдила молодых мужчин:

- Что вы за писатели, если самое тяжелое на себя берет женщина-писательница!

Махмуди стало стыдно. Он пообещал присоединиться к голодовке. И спустя некоторое время выполнил обещание.

- Если бы я не сел на голодовку, до сих пор не узнал бы, что у себя на родине я чужой, - качает головой Захид Махмуди. - Нас презирали врачи, которые нам ставили клизмы. Телевидение и радио больше недели “не замечали” нашей голодовки. Сколько было враждебных взглядов!

Вот так закончилась дискуссия за пивной кружкой.

Приехали в Казань гости из Алма-Аты - Салим абый и его жена Накия апа. Увидев, что на площади Свободы идет голодовка против выборов Президента России на территории Татарстана, присоединились к голодающим. Салим абый 1919 года рождения, фронтовик. Имеет семь орденов и тяжелые ранения. Несколько раз горел в танке...

26 мая 1991 года он пошел в здание Верховного Совета, куда участникам голодовки разрешили заходить умываться. Один из организаторов голодовки - Заки Зайнуллин стоял у палаток, вдруг слышит какой-то шум. Оглядывается и видит: офицер милиции бьет Салима абый!

Заки Зайнуллин кидается к обидчикам и ударяет так, что старший лейтенант отлетает на ряды милиционеров, стоявших за ним сплошной стеной. Зайнуллин вытаскивает его оттуда и бьет второй раз. Офицер вновь падает. Зайнуллин хватает его за мундир и тащит из рук подчиненных. Милиционеры ухватились за своего начальника и не отпускают.

Татарская пословица гласит: “Ярости голодного не бывает предела”. Заки Зайнуллин, еще крепкий старик, да еще полковник Советской Армии, кучу милиционеров тащит на себе в сторону палаток. Оттуда к нему бегут на помощь. В это время кто-то сзади сжимает разъяренного полковника как тисками. Он пытается вырваться, но тот сильнее и продолжает сжимать. Тихо-тихо по-татарски шепчет на ухо полковнику:

- Заки абый! Успокойтесь, успокойтесь... Полковник оглядывается. За ним стоит очень плотный мужчина в белой рубашке. Он продолжает:

- Я начальник УВД Казани полковник Галимов. Успокойтесь! Все будет хорошо. Я сейчас приму меры...

Через минуту Салим абый стоит перед перепуганными курсантами. И Зайнуллин, показывая на него, громко говорит:

- Смотрите, кого вы бьете! Перед вами герой Сталинграда, Курской дуги, Днепра. Он защищал Москву! Брал штурмом Берлин. Освобождал Прагу, бил самураев. Сегодня он требует суверенитет Татарстану, а вы его за это бьете?!

Милиционеры опускают глаза...

На третий день голодовки на площади Свободы собралась целая армия татарских бабушек и женщин. В мае 1991 года они составляли самую активную силу среди митингующих.

Заки Зайнуллин, в теплой куртке, берете, голодный, выступает перед собравшимися и еще ежечасно схватывается с милицией. Бабушки приходят к нему, не дают покоя своими советами: надо делать то-то, говорить то-то. Зайнуллин чувствует себя неважно. От голода шумит в голове. И когда бабушки надоедают ему своими пожеланиями, он им тоже “советует”:

- Ну что вы все говорите, говорите! Идет сессия. Все депутаты в зале. Возьмите штурмом Верховный Совет и все скажите депутатам!

Женщины суетятся, советуются, ругаются между собой. И разделяются на две непримиримые группы. Одна - за штурм, другая - за мирное решение.

И вот с пронзительным визгом около шестидесяти женщин начинают штурм Верховного Совета. Но милиция успевает закрыть двери в здание. Бабушек окружают на лестнице у входа и пытаются выжать их вниз. Но не тут-то было! Они садятся у входа в Совет и начинают молиться. Милиционеры в растерянности топчутся вокруг них, но не решаются прервать молитву. А майдан шумит, придает силу бабушкам...

Они сидят на лестнице целый день. Их подруги, которые не пошли на штурм, прорываются через кордон милиционеров, кормят и поят чаем “штурмующую группу”. Голодающим смешно и грустно одновременно...

Так продолжается несколько дней. Милиционеры не решаются применять силу против беззащитных бабушек и женщин.

К Зайнуллину подходит начальник УВД Казани полковник Галимов. Стараясь спрятать улыбку, серьезным голосом говорит ему:

- Заки абый! Ну прекратите же этот штурм старух!

- А я-то при чем?

- Вы организатор этого штурма. Я это установил. Прекратите, пожалуйста, а?!

В голосе Галимова улавливается растерянность.

- А если нет?

- Сегодня будем применять силу.

- Стыдно не будет?

- Это приказ сверху.

Старому полковнику не хочется, чтобы таскали милых бабушек по ступенькам лестницы. Он советует Галимову:

- Знаете что? Большинство этих старух - вдовы погибших в войну солдат-фронтовиков. Они ведь и рук мужских почти не знают. Прикажите милиционерам, пусть они обнимут бабушек, говорят им хорошие, ласковые слова. И уводят их с лестницы...

- Думаете, пойдут?

- Не сомневаюсь.

Галимов так и сделал. Бабушки в обнимку с милиционерами спустились с лестницы, радостно улыбаясь...

На другой день Галимов подтрунивает над Зайнуллиным:

- Спасибо, Заки абый... Надоумил нас. Ушли бабушки. Что еще предпримете?

Бывалый офицер смеется от души:

- Ну, Искандер! Ничего вы не поняли! Всю вашу милицию я заставил обниматься со старухами. Весь город наблюдал за этим и посмеивался над вами...

Галимов удивленно смотрит на старого полковника. Багровеет и молча уходит.

Площадь Свободы в Казани, май 1991 года. Идет голодовка, цель которой - не допустить выборы Президента России на территории Республики Татарстан.

В один из дней к акции присоединяется еще один сочувствующий - это пожилой человек небольшого роста, бывший фронтовик Зуфар Салеев.

Казанцы, пришедшие на площадь, узнали в Салееве человека, который в августе 1990 года подарил тюбетейку Борису Ельцину, когда тот был у нас в Казани. И давай упрекать ветерана:

- То тюбетейку дарит, то против Ельцина голодает. У, хамелеон!

- Не борец, а подхалим!

- Дай телеграмму Ельцину: пусть подарок вернет!

- Ну что ты? Скажет: скупой...

Заки Зайнуллин садится с поэтом Рашитом Ахметжановым и составляет телеграмму Борису Николаевичу: “Ельцин! Ты не демократ. Мою тюбетейку не носи. Зуфар Салеев”.

Салеев, довольный, отправляется на телеграф.

Два дня подряд читают вслух собравшемуся на площади народу текст отправленной телеграммы, и ветерана наконец оставляют в покое.

Когда поэт Рашит Ахметжанов присоединился к политической голодовке в мае 1991 года, многие ахнули:

У него было слабое здоровье, да и на вид - кожа да кости. Но поэт решил: “Надо разбудить народ!” И сел голодать вместе с Фаузией Байрамовой.

Немилосердно жгло солнце. Через несколько дней голодовки у Ахметжанова полностью сошла кожа с лица. Один из организаторов голодовки - Заки Зайнуллин, из корня ивы ножиком вырезал его скульптурный портрет.

Вначале Ахметжанову показалось, что деревянная фигурка совсем не похожа на него. А пригляделся: это же я! Лицо у фигурки было молодым, так как у “натурщика” все морщины сошли вместе с кожей. Тогда поэт и предложил Зайнуллину назвать фигурку “Последний раб”.

- С рабов, говорят, жизнь девять раз снимает кожу. А с меня сошла только один раз - какой пустяк! - рассудил Рашит абый. - Был когда-то первый раб. А я хочу быть последним, потому что верю, что за нами на площадь Свободы придут те, кто разорвет рабские цепи. Это будут люди, которых нельзя поставить на колени.

На третий день знаменитой голодовки в 1991 году у ее участников начали желтеть белки глаз, изо рта пошел запах ацетона - организм начал отравляться. Кто-то из сочувствующих голодающим предложил поставить клизму. Первыми пошли на клизму полковник Заки Зайнуллин и поэт Рашит Ахметжанов. В одной из комнат Татарского общественного центра срочно организовали что-то вроде медпункта. Сначала лег на стол поэт. Вдруг он закряхтел:

- Заки абый! Заки абый! Зайнуллин повернулся к нему:

- Ну что тебе неймется? Лежи спокойно и принимай свою норму!

- И-и, Заки абый! Живот стал как барабан. Сейчас лопнет! И все добавляют. Чего только не приходится терпеть нам за нашу нацию! Что еще ждет нас впереди? А, Заки абый?

Венера Якупова

(Продолжение следует)