Айрат Хайруллин: «Мы не можем говорить, что программисты вагонами, самолетами уехали»

«Таких мер поддержки со стороны государства нет даже в сельском хозяйстве»

Айрат Ринатович, страна оказалась под давлением западных санкций. При этом IT-отрасли Правительство России планирует оказать широкую поддержку. На какие меры могут рассчитывать татарстанские предприятия и в каком объеме? Насколько активно они заявляются на получение помощи?

Наверное, здесь можно говорить о некоторой последовательности государственной политики. Она началась не вчера и не в феврале. Напомню, широкий комплекс мер господдержки IT-отрасли был озвучен в июле 2020 года в ходе визита Председателя Правительства России Михаила Мишустина в Иннополис. Компании получили преференции по единому социальному налогу и налогу на прибыль.

Дополнительно к этим мерам в Татарстане была принята программа для малого и среднего бизнеса в области IT – налоговая ставка для тех, кто находится на «упрощенке», была снижена до 1%.

Вектор, который Правительство России закладывало в предыдущие годы, стал более отчетливо виден в период событий, которые начались в феврале на геополитической арене. И один из самых первых указов Президента России Владимира Путина был посвящен мерам поддержки именно IT-индустрии. Особое внимание вызвали такие меры, как предоставление отсрочки от армии для сотрудников, которые работают в аккредитованных IT-компаниях, предоставление льготной ипотеки под 5% для сотрудников, кредиты под 3% на инфраструктурные проекты и мораторий на проверки со стороны федеральной налоговой службы и других контролирующих органов до 2025 года. В мае вышел Указ Президента России Владимира Путина по информационной безопасности, который несколько перекликается и дополняет эти меры. Внимание высшего руководства страны нам приятно, а также то, что наш голос и наши предложения, которые мы также разрабатывали, нашли отражение в документах самого высокого уровня.

Как вы думаете, этих мер достаточно?

Таких мер поддержки с точки зрения субсидирования со стороны государства нет даже в сельском хозяйстве.

Например, если вы промышленное предприятие из реального сектора экономики и будете реализовывать инфраструктурный IT-проект, который повышает вашу эффективность, производительность труда и открывает новые рынки сбыта, то 80% затрат федеральный центр готов компенсировать. За последние 20 лет мы не видели таких субсидий со стороны федерального центра в сфере IT. Еще раз подчеркну – это системная государственная политика, проводимая на протяжении последних нескольких лет.

 Сколько в республике предприятий обратились за поддержкой?

Сейчас в реестре аккредитованных IT-компаний более 746 предприятий Татарстана. Эта цифра растет с каждым днем. В нормативно-правовых документах введено понятие «аккредитованные», потому что есть вопросы, связанные с тем, какую компанию можно отнести к IT. Самый простой пример – площадка рекламных объявлений «Авито». Это рекламная компания или IT?

Кстати, а как правильно?

Это дискуссионный вопрос. С точки зрения российского законодательства – ОКВЭД, который предписывает относить компанию к ИТ-сфере, имеет формулировку – «разработка компьютерного программного обеспечения». Если говорить о таких компаниях, как, например, «Кинопоиск», «Авито» или «Яндекс. Музыка», – эти компании аккумулируют прибыль и сами разработкой программного обеспечения не занимаются – это делают либо материнские компании, либо дочки. В чистом виде большинство It-компаний, за редким исключением, занимаются только разработкой ПО. Чаще всего они оказывают консалтинговые или смежные услуги.

«Зарубежное программное обеспечение можно заменить имеющимся в России, но только на 60%»

Одна из проблем, которая возникла из-за санкций, – работа программного обеспечения. Ряд зарубежных компаний либо уходят из России, либо объявляют о прекращении поддержки компаний. Какие проблемы это вызвало? Каким образом будет идти импортозамещение? 

В течение последних 8 лет шло импортозамещение как на федеральном, так и на региональном уровне государственной власти. Например, раньше у нас документооборот работал на СУБД Oracle [Система управления базами данных] – это известная американская компания, одна из лучших в мире, e которой нет даже сильных конкурентов. И сейчас у нас могли бы возникнуть проблемы. Но мы всю инфраструктуру электронного правительства перевели на свободное программное обеспечение в части систем управления базами данных.

Компании, которые объявили о том, что покидают российский рынок или временно приостанавливают деятельность, практически в 90% случаев остановили новые проекты. Например, если корпорация использует SAP ERP-систему [Система управления предприятием], то текущая система ERP продолжит работать. Но если она захочет расширить производство, увеличить количество рабочих мест, то у нее возникнут проблемы. То есть это проблемы с точки зрения развития.

Проблемы могут возникнуть у предприятий, которые используют высокоспециализированные продукты: различные системы управления производством, проектированием, расчетами инженерных конструкций. Здесь в этой части российской индустрии работать и работать.

В целом, по нашим оценкам, зарубежное программное обеспечение можно заменить имеющимся в России, но только на 60%, а остальные 40% нужно либо дописывать, либо писать заново. Функционал российского софта в некоторых случаях превосходит, а в некоторых уступает зарубежным аналогам. Например, в области строительства есть такая методология – BIM-производство [моделирование зданий и сооружений]. Здесь российские пакеты по функционалу уступают, и в этом контексте требуется взвешенный подход. В части ERP-систем у нас прекрасно работает компания 1С.

А сколько времени нужно, чтобы перейти с зарубежного софта на отечественный?

Надо быть реалистом и понимать, что по щелчку пальцев перейти с одной платформы на другую бывает либо невозможно, либо очень дорого или растянуто по времени. На мой взгляд, здесь должна быть целенаправленная государственная политика.

Но наряду с импортозамещением в области софта у нас есть более болезненный вопрос – это так называемое железо. Минцифры отвечает за софт, Минпромторг – за железо. Но важно понимать, что одно без другого не работает. И вопрос импортозамещения нужно рассматривать комплексно. 

Пока не будет структуры, похожей, может быть, чем-то на «Росатом» – это госкорпорация, которая эффективно работает в России и экспортирует свои технологии за пределы страны, пока не появится такая корпорация, объединяющая технологическую составляющую и вопросы программного обеспечения в части суверенной критической информационной инфраструктуры, ничего не выйдет.

Без Netflix мы обойдемся – у нас есть хорошие платформы. Но если взять водоканалы, энергетику, нефтяную промышленность, где используется программное обеспечение General Electric, где управление насосами и задвижками происходит с помощью софта из недружественной страны – ничто с точки зрения технологий не мешает парализовать работу трубопроводной системы. Такого быть не должно.

Элемент суверенной критической инфраструктуры стал очевиден в новых реалиях. Суверенитет страны обеспечивается не только территориальной целостностью, но и независимостью информационной структуры.

Сколько сил, времени и средств нужно, чтобы заменить те 40% программ, которые находятся у нас под вопросом?

Хороший вопрос. Подчеркну – не все корпорации сказали, что не хотят работать в России. Есть ряд международных лидеров в области программного обеспечения, который заявил, что пока они не будут заключать контракты. Международная политика или международный бизнес – сложное явление. Никто не говорит «нет», просто контракты не заключаются, а техническая поддержка осуществляется.

В этой части план должен быть как тактического, так и стратегического характера. В реестре отечественного программного обеспечения 14 тыс. различных продуктов. Там есть и решения татарстанских производителей. Он появился только в 2014 году. Что называется, бери и пользуйся. 

Что касается конкретных вещей, например, возьмем корпорацию Siemens, – у них очень сильные инженерные пакеты по расчету нагрузок в области машиностроения. Это не просто переписать софт, это труд математиков, физиков, материаловедов, который исчислялся годами. 

На их продукте работал КАМАЗ, который озадачился вопросами импортозамещения с 2017-2018 годов. Тогда им была оказана поддержка государства в размере 224 млн рублей из Российского фонда информационных технологий (РФИТ).

Назвать сроки перехода на отечественное программное обеспечение, отвечая в лоб, будет неправильно и непрофессионально. Это в определенной степени вызов.

Какие татарстанские компании, кроме КАМАЗа, используют отечественное программное обеспечение?

У «Татнефти» есть очень интересные наработки, в том числе в области геомоделирования и гидродинамики.

«Можно работать на Сколково из Татарстана»

Глава фонда «Сколково» сказал, что планирует перебазировать часть компаний в Татарстан. Мы к этому готовы? Есть ли у нас достаточно инфраструктуры? Насколько этот проект осуществим?

Нам приятно слышать этот тезис. За ним стоит несколько аспектов. В Татарстане сформировалась отрасль IT. Еще 15 лет назад в Татарстане было всего две крупные IT-компании – «Таттелеком» и ICL. Позже появились УИП, «Барс Групп», «Технократия», Etton, «Современные интернет технологии», «Ак барс Цифровые технологии» и другие. В 2009 году появился казанский IT-парк, в 2011 году – челнинская площадка, в 2015 году – Иннополис.

Сейчас «Сколково» использует экстерриториальный принцип – его резидентами могут быть компании с пропиской в других регионах. Наш казанский IT-парк – региональный оператор «Сколково» и лучший по ряду КPI, в том числе по объему привлеченных инвестиций среди 20 региональных операторов России.

Информационные технологии не должны быть локализованы в каком-то одном месте. IT-индустрия может пронизывать новые направления и города. У нас очень активен в этом направлении глава Актанышского района, также активно работа идет в Сабинском районе. Там ребята разрабатывают программное обеспечение для сельского хозяйства в части роботизации и повышения эффективности производства. Вовлеченность наблюдается в Елабуге, Бугульме, Набережных Челнах. Казань – столица является определенным магнитом. Иннополис – само собой разумеется.

Сейчас рассматривается вопрос привлечения заемных средств на развитие Иннополиса, так и на развитие Сколково. Это так или иначе это два крыла птицы, которая прочно может развить IT-индустрию. В этой части такой региональный компонент имеет место быть. И не всем комфортно жить в Москве.

«Проблемы есть, просто сейчас мы их не чувствуем»

Некоторые эксперты прогнозировали, что в связи с введением санкций, будут проблемы у ряда сотовых операторов, из-за того, что будут недоступны комплектующие и софт. Есть ли такие риски?

Это не простой вопрос. И его могут разом прочувствовать на себе все 4 млн жителей, ведь все мы каждый день пользуемся сотовой связью, социальными сетями. Сейчас ряд компаний находится под санкциями. При неизменчивости геополитических процессов наступит момент, когда емкость сетей будет уменьшаться. Поскольку часть оборудования будет выходить строя. Это естественный процесс. У сетевых устройств есть определенный запас прочности.

Инвестиции компаний «большой тройки», которые они делали в развитие и приобретение оборудования в прошлом году, позволят им год-полтора уверенно себя чувствовать рынке.

Мы не должны питать иллюзии. Проблемы есть, просто сейчас мы их не чувствуем. Ни Ericsson, ни Nokia, ни Huawei контракты на поставку оборудования не заключают.

А есть ли российские аналоги?

В Казани компания «Телеком 21» разработала опытный образец станций 4G. Да, там не все российское и отверточная сборка. Да, там микрокомпонентные базы китайского производства. Но в этом контексте мы не зависим от западных компаний. Эта станция уже работает и доказала свою эффективность. Если найдем финансовые, заемные ресурсы и выстроим логистику, то появится и серийное производство.

Что касается 4G, то я думаю, что мы этот вопрос можем преодолеть.

Как ни странно, проблемы могут возникнуть с 2G – станциями голосовой связи. А они используются в малодоступных населенных пунктах, и радиус покрытия у них выше. Надо понимать, что с точки зрения проникновения, плотности сети, которая есть в России и Татарстане, мы одна из лучших держав на мировой арене.

«В этом году мы ожидаем инвестиции в объеме 2 млрд рублей»

Тем не менее в республике еще есть «белые пятна». Почему их не получается ликвидировать? Например, в Набережных Челнах есть участок, где нет не только мобильного интернета, но и связи.

Мы этот вопрос будем решать. Мы его поднимали еще в 2021 году, я говорил о нем на коллегии в январе этого года. Да, у нас есть протяженные участки без мобильной связи. И этот вопрос требует 100% решения. Голосовая связь должна быть 100% на федеральных дорогах.

Что касается малочисленных населенных пунктов, то в Татарстане было 14 сел без сотовой связи. Мы начали этот вопрос решать в 2019 году. И сейчас в республике нет жилых территорий, где бы не было бы сотовой связи.

В целом в республике 97% домохозяйств могут подключить мобильный и проводной интернет. В текущем году мы приступаем к реализации федеральной программы по созданию инфраструктуры 4G в 64 сельских населенных пунктах. Планы пока не изменены. Вопросы, связанные с интернетом, являются приоритетными. У нас интернет стал таким же базисом, как газ, свет, вода и электричество. В прошлом году была запущена программа у «Таттелекома» по проведению скоростного интернета в сельских населенных пунктах. В прошлом году в 346 сельских населенных пунктах, где проживают по 200-300 человек, провели оптику. Общий охват составил 40-50 тыс. человек. В этом году планируется подключить 100 тыс. домохозяйств. Это очень серьезная цифра.

Все, что мы говорим о мобильной связи, подразумевает инвестиции. Насколько сотовые операторы готовы вкладывать средства с учетом экономических проблем?

В этом году мы ожидаем инвестиции в объеме 2 млрд рублей. У нас в 2020 году был зафиксирован рекорд – инвестиции в размере 4 млрд рублей, тогда была проведена серьезная работа. В этом году, ввиду того, что оборудование нельзя купить, объем капитальных вложений будет меньше, чем в предыдущие годы.

«Складывается пищевая цепочка – наши кадры утекают не только за рубеж, но и в московские корпорации»

Одна из обсуждаемых тем – отток IT-специалистов за рубеж. По вашим оценкам, сколько в принципе людей занято в этой сфере в Татарстане и сколько уехало?

Если брать индустрию, то в нашей отрасли занято около 40 тыс. человек. Это наша интеллектуальная элита, те ребята, которые работают в современных направлениях.

Все хотят знать конкретные цифры о специалистах, покинувших российский рынок. Я отвечу, что у нас нет данных. Сейчас я разъясню, почему. Из-за пандемии Covid-19 люди начали работать удаленно. В некоторых татарстанских компаниях до 50% сотрудников не работают в офисе. Когда началась специальная военная операция, программист мог уехать, например, в Ереван. Он получает задание и работает на татарстанскую компанию, просто удаленно.

Мы не можем говорить о том, что у IT-компаний возникли проблемы или программисты сели вагонами, самолетами и уехали.

Но есть другая сторона, которая связана с получением трудоустройства за рубежом. У нас очень сильно кадры уводила Польша. Если наши ребята в долларовом эквиваленте получают 2,5-3 тыс. долларов, то там им предлагали вдвое больше. Кого-то мы пытались удержать, но они перевозят семьями.

Получается, существует гонка за лучшие кадры?

Да, глобальная гонка за лучшие кадры существует. Цифровые гиганты типа Google, Amazon, Microsoft начинают потрошить рынок крупных российских игроков – Яндексa, Сбера и так далее.

Федеральные игроки, в свою очередь, потрошат региональный рынок. Складывается «пищевая цепочка» – наши кадры утекают не только за рубеж, но и в московские корпорации. Сейчас все работают удаленно.

«Криптоиндустрия позволяет формировать новые правила игры»

Вы также предложили создать в республике пилотную зону для изучения криптовалют под контролем государства. Каким образом и какие операции, по вашему мнению, можно было бы совершать на площадке?

Наше предложение было услышано. Сейчас готов и проходит стадию согласования проект федерального закона, регулирующий и расшивающий некоторые вопросы. В ближайшее время, я надеюсь, он будет внесен в Госдуму и рассмотрен Правительством России.

Проблема в том, что в России нет лицензированных криптобирж. У нас по закону этот вид деятельности отсутствует. Лучшие криптографы, математики и разработчики в области криптоиндустрии находятся в России. Но все компании зарегистрированы в Канаде, ОАЭ, Белоруссии, Украине, Китае и других юрисдикциях, в том числе Швейцарии.

Компании здесь, а центр прибыли находится за пределами России. Наша идея была в том, чтобы не упускать этот рынок, который будет способствовать оттоку кадров. В Татарстане сформирована рабочая группа из представителей индустрии. Татарстан всегда отличался передовым взглядом.

Проблема регуляторов в том, что каждый имеет свой хлеб и несет свой чемодан. Они говорят: «Нам важно понимать, кто за этим номером кошелька стоит». Криптоиндустрия построена так, что номер кошелька нельзя привязать к личности или организации.

Один из вариантов, которые нам предложила рабочая группа, – если ты хочешь майнить официально, то тебе нужно на Госуслугах зарегистрироваться, указать номер кошелька, с которого не разрешены никакие операции, кроме майнинга. Доступ к этому чейну есть у налоговой службы, которая автоматом производит расчет налоговой ставки. Люди говорят: «Мы готовы легально работать и платить налоги. Но позвольте нам эти средства использовать для каких-то внутренних нужд. Взять ипотеку или купить квартиру».

Как вы думаете, криптовалюта может стать платежным средством?

Это вопрос не сегодняшнего дня обсуждения. К этому надо осторожно подходить.

В крипте одно из известных направлений – майнинг. Например, если у вас есть специальные договоры, вы можете майнить монеты как бизнес. Это новый вид предпринимательской деятельности – его пока нет, потому что есть вопросы, связанные с налогооблагаемой базой.

Криптоиндустрия неочевидна сейчас. На ее развитие нужно 5-7 лет. Криптоиндустрия развивается во всем мире. Но она очень незрелая. Здесь имеется много мошеннических институций, которые пытаются заработать на молодом рынке и незнании людей, которые говорят, что купят крипту и разбогатеют.

Самое главное – развитие Web3 [идея новой итерации Всемирной паутины, основанной на блокчейне]. В криптоиндустрии мы всегда понимаем только криптовалюту, которая понятна обывателю. Но криптоиндустрия шире, она охватывает не только криптовалютный рынок, но и, например, цифровых художников NFT.

Простой пример – если я захочу у вас занять денег. Есть два варианта исхода событий: мы очень хорошо друг друга знаем, вы можете на доверии мне одолжить эти деньги. Я могу их вернуть или нет, но во втором случае наши отношения испортятся. Второй вариант – пойти в банк и взять под большую ставку.

Криптоиндустрия позволяет заключать смарт-контракты: если вы мне отдадите средства, то договор будет исполнен в любом случае. Я вам эти деньги верну. Те суммы, которые будут поступать мне на расчетный счет в этом приложении, будут переводиться вам независимо от моей воли.

Это значит, что криптоиндустрия позволяет формировать новые правила игры, где исключает посредников. Блокчейн позволяет исключить посреднические структуры. Это могут быть области финансов, социальной сети и многие другие.

«IT-квартал родился самостоятельно»

Почему новый IT-квартал получил название «Сан»?

«Сан» с татарского переводится как «Цифра, число». Название предложили ребята, которые работают в IT. Нам оно показалось оригинальным.

Я благодарен Президенту Татарстана Рустаму Минниханову за то, что он поддержал идею создания IT-квартала. Потому что это было пустующее здание, но чего ему стоять без дела?

Здание находится в 200-300 метрах от IT-парка. И образуется такой квартал: IT-парк, офисный центр Suvar Plaza, где также сидят IT-компании, бизнес-центр «Урбан», а также «Школа 21». Кроме того, скоро появится новый IT-парк имени Башира Рамеева.

Расскажите, почему присвоено именно это имя? И чем концептуально будет отличаться новый IT-парк от того, который уже существует?

В 1948 году Башир Рамеев и Исаак Брук запатентовали и получили первое авторское свидетельство на автоматизированную цифровую электронно-вычислительную машину. Благодаря нашему соотечественнику началась новая эпоха в советской индустрии. Без создания электронно-вычислительной машины военные, ученые делали расчеты вручную. Иногда на расчеты требовались месяцы.

Когда въедут первые резиденты?

Первые резиденты въедут в текущем году. В Год цифровизации это будет знаковое событие, поэтому мы видим большой интерес к проекту.

В чем будет его особенность?

Он будет вписан в городское пространство, туда сможет попасть любой желающий, даже не связанный с IT. Там будут кафе, магазины, маркетплейсы, аптеки, банки – инфраструктура, которая позволит утолить потребности городского жителя.

На втором этаже планируется сделать две зоны – большой бизнес-инкубатор и коворкинг. Коворкинг, в свою очередь, будет не только для IT-специалистов, но и тех, кто работает дизайнерами, архитекторами или людьми, производящими цифровой контент для социальных площадок. Он сможет прийти и арендовать рабочее место. Также будут офисы для малых, средних и крупных компаний. Они будут разделены по количеству выделенных квадратных метров. Например, «крупняки» получат от 500-600 квадратных метров, «середняки» – 200 кв. метров, маленьким компаниям выделят по 20-30 квадратных метров.  

Также мы предполагаем наличие детского большого IT-парка, потому что у нас возник спрос на такие площадки. Еще планируем там создать киберспортивную арену, позволяющую проводить и готовить команды в области киберспорта. Сейчас мы этот вопрос обсуждаем.

Я уверен, что компании захотят туда переехать. Стройка идет в три смены. Масштаб объекта впечатляет – там почти 44 тыс. квадратных метров.

Квартал планируется расширять в будущем?

К этому направлению особое внимание проявляют и городские власти Казани. С мэром Казани Ильсуром Метшиным обсуждали вопрос по вовлечению в IT-квартал и существующие общественные пространства – территорию парка 1000-летия Казани, «Баскет-холл», где можно проводить большие соревнования в области робототехники или IT-мероприятия на открытом воздухе.

Мы планируем, что при создании IT-квартала будут использоваться все передовые решения городского хозяйства – эта площадка станет плацдармом, где будут тестироваться новые идеи.

У нас часто спрашивают: «Зачем вам IT-квартал, если есть Иннополис?» Ответ очень прост: мы видим спрос на казанскую площадку IT-парка. Сейчас он переполнен. Мы уже ввели площади, которые раньше были складскими помещениями. Буквально недавно мы открыли детский IT-парк на площадке казанского IT-парка.

Иннополис – системный, серьезный проект, в который я очень верю. Но надо понимать, что казанцы в большинстве случаев не будут туда переезжать. Так сложилось, что в Иннополисе 70-80% сотрудников – переехавшие из других субъектов России.

В этом году в Татарстане объявлен Год цифровизации. Назовите 3-5 событий, которые планируется провести?

В плане мероприятий Года цифровизации в Татарстане более 120 событий. Ряд знаковых мероприятий уже прошел. В этом году, например, в Казани состоялся первый Russia Open Source Summit, посвященный разработкам ПО на открытом коде, ко Дню Рунета мы организовали для школьников Татарстана прямой эфир с популярными блогерами, в День радио и связи провели впервые семейный фестиваль в ИТ-парке. Совместно со Сколково организовали юбилейный десятый Startup Tour. Ежемесячно в Татарстане проходят «Уроки Цифры»: 32 руководителя цифровой траснформации из министерств и ведомств республики рассказывают школьникам о  безопасном поведении в интернете, кибербезопасности, искусственном интеллекте, облачных сервисах и многом другом.

В этом году в Татарстане совместно с платформой «МИР» мы планируем запустить Карту жителя Республики Татарстан. К концу года в Татарстане начнут выдавать первые электронные паспорта.

Стартовала совместная с банком «Ак Барс» и очень важная программа по обновлению компьютерного парка школ – планируется обновить 24 тысячи ноутбуков для наших учителей. 12 тысяч уже закуплены, на них установлено отечественное ПО. Сейчас они передаются педагогам. На базе IT-парка мы открыли первый детский технопарк, который впоследствии переедет в новый IT-парк имени Башира Рамеева. Там же появятся самый большой бизнес-инкубатор и киберполигон для отработки технологических угроз.

В этом году 100% государственных и муниципальных услуг, оказываемых на территории Татарстана, должны стать электронными. В прошлом году в электронный вид было переведено  125 услуг, в этом году уже перевели 57, осталось перевести еще 149. Я считаю, что любая госуслуга должна быть в электронном виде, даже если ей пользуется малое количество людей.

Мы продолжим устранять проблему цифрового неравенства: 100 тыс. домохозяйств в сельской местности получат высокоскоростной интернет. Будут открыты цифровые кафедры в университетах и платформы университетского технологического предпринимательства.

Одним словом, предстоит большая работа. Но главная цель у нее одна – сделать жизнь наших граждан еще более комфортной благодаря внедрению цифровых технологий.