10 фотоисторий: «За границей кадра» Евгения Канаева

«Я в своих фотографиях стараюсь рассказывать какие-то истории, давая зрителям возможность дописать их. Фотографии должны продолжаться за границей кадра, – объясняет суть своего творческого подхода известный казанский фотограф Евгений Канаев. – В то же время никакая композиция не сделает равнодушную фотографию живой. Невозможно снимать людей и смотреть на них свысока, отстраненно, без любви. Поэтому каждый человек, который попадает в объектив, становится мне дорог».

В 2006 году у Евгения Александровича вышла книга-фотоальбом «Непридуманные истории в фотографиях». Десять фотографий ниже – как раз из нее.

«Это непостановочные фотографии «с выраженным решающим моментом», если пользоваться терминологией Анри Картье-Брессона, – комментирует фотограф. – Все эти работы случайные, я не мог заранее предугадать, как повернется тот или иной сюжет, когда я оказывался рядом с ним».

Чтобы увеличить снимки, кликните по ним.

На первой фотографии сюжет, снятый в казанском поселке Юдино в 1990-е годы. Не помню, всплыли ли у меня тогда в подсознании картины Брейгеля или нет. Но после проявки пленки я осознал, что в кадре почти прямая отсылка к Брейгелю и его картине «Охотники на снегу». Специально так не поставишь, не придумаешь композицию, ее можно только поймать из потока жизни. Женщины несут какие-то продукты наперевес, в 90-е годы с продуктами было непросто. Но я не хотел снимать что-то социальное, мне понравилась сама сцена, ее рисунок и ритм.

Помню, когда началась перестройка, появилось много чернушных фотографий, в том числе с пьяными людьми – как они валяются тут и там, какой непотребный вид имеют. Я принципиально не снимал подобное. Людям, оказавшимся в таком положении, и так плохо, зачем выставлять их напоказ? Жизнь – это же не про беспросветность, это прежде всего про радость.

Снимок сделан в моем родном Зеленодольске на переходе к железнодорожному вокзалу. Женщины ждали электричку после покупки поросенка, сердобольная хозяйка открыла мешок, чтобы дать животному подышать. Я не мог пройти мимо этого сюжета и попросил женщин снять их. Сначала они отказались, побоялись сглаза, но потом сказали: «А, давай, ты вроде парень незлобивый». Я сделал несколько кадров и в конце концов выбрал этот, где особенно удалось передать это проявление заботы о Борьке. Особенно если знать дальнейшую незавидную судьбу поросенка. Ну, такова уж жизнь.

Я еще раз понял, что, работая на улице, не нужно пытаться снять сюжет исподтишка, хотя иногда это все же приходится делать. А нужно идти и разговаривать, налаживать контакт. И братья наши меньшие мне в этом помогают.

Кадр снят в Болгаре в 1991 году во время командировки от газеты «Татарстан яшьләре». Я в тот день сделал несколько хороших кадров. Снимать детей и животных очень благодарная работа, только есть одно «но»: надо любить и тех и других. После выполнения обязательной съемки я просто гулял, надеясь, что в незнакомом месте удачи приходят к тем, кто неравнодушен к жизни и своей профессии. Так и случилось. «Злая собака» пыталась, защищая своих маленьких хозяев, съесть меня. Потому что снимал я очень близко, буквально в 10 сантиметрах от ее пасти. Мальчик от страха за меня даже закрыл лицо руками. Но все обошлось. А девочка радовалась незапланированному приключению.

Через много лет я познакомился на одной из выставок с художницей Ольгой Сушковой, и оказалось, что это та самая девчушка, смело укрощавшая свою собачку. Узнавание произошло не сразу, а через пару лет после нашего знакомства, когда она сказала, что жила в Болгаре. Вот такие бывают чудесные моменты.

«Весна в Казани». Снято в 1992 году в одном из многочисленных казанских двориков. Что это было, почему мальчик так прислонился к трубе, подставив лицо солнцу, уже не выяснить, но глядя на снимок, можно описать его словами Маяковского «А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?». Этот снимок, на мой взгляд, стопроцентный образ весны и детства.

«Гуськом», одна из первых моих творческих фотографий. В то время, еще в 80-е, я был участником фотостудии при ДК имени Горького в Зеленодольске, которой руководил Александр Георгиевич Семенов. Тогда я снимал в основном пейзажи, но мне было важно, чтобы эти пейзажи были обитаемы.

Это моя родная деревня Паново (Зеленодольского района РТ, – прим. Т-и) – родина родителей, там я провел первые годы своей жизни и ежегодно бывал там на каникулах. Сколько лет прошло, сколько фотографий сделано! Но когда я смотрю на эту фотографию, невольно улыбаюсь, как и тогда, несколько десятилетий назад, когда я увидел гордое гусиное шествие на фоне тумана.

«Вокруг колонки». 1998 год, Казань такая, какой сейчас уже нет. На этой улице теперь все по-другому – стоят многоэтажки, шлагбаумы… В момент съемки все совпало: выражение лица мальчика, катящего бидон, угол, под которым вылилась вода, оказавшийся таким же, как у отставленной ноги ребенка, который толкает велосипед. Фото было в цвете, но из-за яркой одежды героев терялась цельность. Поэтому выбрал черно-белый вариант.

«Мало тени в жаркий день» – так называется фотография, которая стала заглавной в небольшой серии про лето, сено и жару. Дети с малых лет помогают родителям в их работе. Я стараюсь в своих фотографиях не просто останавливать момент, а рассказывать какие-то истории, давая зрителям возможность дописать эти мои рассказы. То есть фотографии должны продолжаться за границей кадра. Зритель получает возможность быть соавтором снимка.

Следующий, похожий на предыдущий, снимок на тему лета. Нет ничего более здоровского для пацана, чем прокатиться на стоге сена. Пение птиц, теплый ветерок, запах скошенной травы… Эти моменты счастья уже никогда не забудутся. И этот шлейф теплых воспоминаний о каникулах в деревне у бабушек и дедушек еще долго, практически всю жизнь, будет сопровождать и согревать человека.

«11 фигур в пейзаже». Снимок был сделан в 1993 году в Свияжске, когда он еще был островом. Тогда в Свияжске была какая-то своя жизнь, даже не провинциальная, а запровинциальная. Мужчины ловили рыбу на Свияге и Волге, женщины занимались огородом, бытом. Дачников тогда почти не было.

Мотив реки, большой воды мне очень близок. Я родился на Волге. На фотографиях как раз то место, где Свияга впадает в Волгу, просматривается противоположный берег, где расположено Свияжское кладбище. Когда на острове кто-то умирал, люди на лодках перевозили усопшего к месту упокоения. А если была зима, то на санях. Когда все это знаешь, начинаешь чувствовать в сиюминутном увиденном связь с историей, вписанность конкретного момента в мир тех людей, которые жили на этом острове и раньше.

«Туманы моей деревни». Это начало 1990-х, тоже в родной деревне. Две женщины ведут лошадь. А впереди из тумана выступает силуэт полуразрушенной церкви. Это осень, те дни, когда люди начинали копать картошку. В колхозе им давали лошадь для помощи в сборе урожая, она переходила из рук в руки из одного двора в другой. Это очень родной, близкий для меня пейзаж. Туман создает в нем особую атмосферу.

А в более глобальном смысле фотография получилась про русскую жизнь. Непростую жизнь, в которой много красоты, чего-то настоящего. Каждый человек, который попадает в объектив, становится мне дорог. Невозможно снимать людей и смотреть на них свысока, отстраненно, без любви. Никакая самая продуманная композиция не сделает равнодушную фотографию живой.

#10 ФОТОИСТОРИЙ