В Качаловском театре представили премьеру спектакля «Женитьба» по пьесе Гоголя

(Казань, 28 декабря, «Татар-информ», Ольга Голыжбина). В казанском Русском драматическом театре им. В. Качалова идут премьерные показы постановки Ильи Славутского по пьесе Николая Гоголя «Женитьба. Совершенно невероятное событие в двух действиях». Драма русского классика перенесла зрителей в перевернутый Петербург, затерянный во времени. Стильная авторская постановка с оживающими на глазах персонажами заставила зал в течение десяти минут аплодировать стоя, а труппу – шесть раз выходить на поклон.

Невидимый занавес в малом камерном зале театра открылся под бой часов. Перед глазами зрителя (в полуметре от него) предстал надворный советник Иван Кузьмич Подколесин. В почти обломовском халате, покачиваясь в уютном кресле, он с иронией зачитывал заметки из утренней газеты. Меланхоличный чиновник спросонья беседовал со своим недотепой-слугой. Периодически персонажа Ильи Петрова уносило в лирические рассуждения о вечном, кухонную философию и мечты, которые аморфный Подколесин никогда бы не решился воплотить в жизнь.

Дремоту с товарища бесцеремонно сбил его закадычный друг Илья Фомич Кочкарев. Дерзкий, отлично сложенный, удивительно владеющий речью и телом, он молниеносно убеждает своего старого приятеля в необходимости незамедлительно жениться. В ту же минуту Кочкарев уговаривает Подколесина ехать к потенциальной невесте. Вихрь событий, захвативший Подколесина, начиная с момента его знакомства с невестой Агафьей, соперничества с четырьмя другими претендентами на руку, сердце и имущество девушки, и заканчивая бегством вконец растерянного чиновника с собственной свадьбы, режиссер уместил в два полуторочасовых акта.

Действие спектакля, как и обещал режиссер, действительно затерялось во времени, каждый персонаж постановки живет в своей эпохе, собственной грани перевернутого города на Неве. Реальный расклад дел, кажется, понимает только Кочкарев, немного демонический образ которого в безупречном исполнении Марата Голубева завораживает и интригует с первых минут.

Сюжет гоголевской пьесы Славутский оставил практически без изменений. Одним из немногих исключений стали мотивы Кочкарева столь активно устраивать личную жизнь Подколесина. Режиссер явно обелил обстоятельства, подтолкнувшие его к действию. Из сюжета был вычеркнут эпизод, в котором Кочкарев решает женить друга в отместку свахе. Профессиональная сводница, по оригинальному тексту, когда-то неудачно женила Кочкарева, за что он был на нее страшно зол. Впрочем, зол был, скорее всего, напрасно, но мотивов это не меняет.

В гоголевской пьесе Илья Фомич решает обставить сваху и самостоятельно женить товарища. В постановке Славутского Кочкарев вроде бы совершенно искренне пытается сделать жизнь Подколесина лучше, от того Илья Фомич становится чуть ли не положительным героем. Однако на протяжении всей постановки он будто бы играет человеческими судьбами, жизнью тех, кто самостоятельно так и не смог определиться, что же с ней делать. Грубой ложью и откровенными манипуляциями Кочкарев принуждает друга к браку, отваживает от невесты других ухажеров и настраивает ее саму на однозначный выбор в пользу Подколесина.

Подчеркнуто невоспитанной девчонкой предстает перед зрителем будущая невеста Агафья Тихоновна Купердягина в исполнении Елены Ряшиной. При всей логичности рассуждений девушка всюду выглядит неуместно. Логика ее незатейлива: Агафья неистово рвется в высший свет, для этого ей нужен муж с дворянским титулом, коего она и вознамерилась найти с помощью свахи Феклы Ивановны. Героиня эмоционально незрелая, но явно не так глупа, как может показаться на первый взгляд. Девушка мечтательна и прекрасна в своей инфантильности, но вместе с тем чудовищно безграмотна и хамовата.

Целую палитру образов представили качаловцы, «создавая» женихов Агафьи. Как и задумывал режиссер, потешным получился Никанор Иванович Анучкин в исполнении Алексея Захарова. Молодой, ироничный, впечатлительный и увлекающийся офицер в отставке то и дело зачитывал нелепые стихотворения, вкладываясь в каждую строчку всей душой. По словам Славутского, наивные строки о чудесах Сицилии принадлежат перу Гоголя. Они удивительно игриво зазвучали именно у Анучкина.

Дородный удалой мужчина в летах, зажиточный купец Алексей Дмитриевич Стариков практически лишен реплик, но его широкие жесты, выпуклые интонации и движения сделали образ очень насыщенным. Сложилось впечатление, что режиссер нарочно держал персонажа Ильи Скрябина в узде, ибо только дай ему волю – и он заполонит собой все пространство. Стариков, едва войдя в зал к невесте, лихо признается, что не может похвастаться образованием или манерами, но он тверд в своих решениях и в то же время прост, как пять копеек.

Бывалый моряк Балтазар Балтазарович Жевакин в исполнении Виктора Шестакова – настоящий солдафон. Персонаж обладает распущенными манерами, но наделен способностью ценить красоту. В отличие от остальных кавалеров Агафьи, моряк падок на женские прелести и не стыдится демонстрировать это в обход всех правил приличия, хватая горничных в доме Агафьи.

Гипертрофированно строгий коллежский асессор Иван Павлович Яичница (Александр Малинин) все время ведет подсчет «движимого и недвижимого». Даже о своей фамилии он умудряется рассуждать, руководствуясь четкими и простыми алгоритмами, коим и подчинена вся его жизнь.

Возможно, в силу обрезанного стартового эпизода образ свахи Феклы Ивановны ушел в постановке Славутского на второй план. Сводница получилась лишь необходимым для гладкой сюжетной линии побочным героем. Однако Надежда Ешкилева наделила своего персонажа яркими манерами и сделала небольшие монологи Феклы запоминающимися и пронзительными.

Отдельного поклона достойны одеяния героев, созданные петербуржскими художниками Еленой и Игорем Четвертковыми. Все они были пошиты из одного материала – металлизированной рогожки. Более чем сдержанная цветовая гамма (песочные, коричневые, болотные и грязно-голубые тона) вкупе с мастерски стилизованными моделями придали постановке лоска. Костюмы представляли собой причудливую смесь современного милитари и моды 19-го столетия: воротники-стойки, жабо, плиссированные юбки и парадные мундиры сочетались в одеждах героев с грубыми кожаными берцами, толстыми каблуками и шнуровками.

При этом у художников получилось не приступить черту безвкусицы. Они ограничились строгой подборкой обуви и шляп тон в тон основным платьям. Мастера не стали злоупотреблять аксессуарами: бляшки, ремни, заклепки, стразы и различные вариации галстуков были использованы в меру. Детали костюмов проявляли зрителю миры, в которых блуждает каждый из персонажей. Так, в свободный дымчато-серый костюм с отделкой из кружева, стрелками и классическими туфлями был облачен потерянный романтик Подколесин, а демонический Кочкарев дефилировал по сцене в безупречно скроенном по фигуре угольно-черном фраке в пол и цилиндре с атласной лентой.

Слуги – второстепенные, практически безмолвные герои «Женитьбы», как и во многих постановках Качаловского, выстраивали мир перевернутого Петербурга, слаженно и точно формируя собой заданное режиссером пространство. Марионеточная стилизованная хореография, цепляющее музыкальное оформление (композиции Rene Aubry), хоровые вокальные партии – молодые артисты Качаловского уверенно отыграли свои роли.

Вот уж действительно, не видать счастья в жизни людям, не знающим что с этой жизнью делать. Постановка, как и сама пьеса, многозначительна, и каждый, кто решит ее посмотреть, выдернет из сюжета свою мораль. Как пояснил сам режиссер, если кратко, то спектакль о непростом пути к счастью, а для каждого счастье свое. В «Невероятном событии в двух действиях» нет злых пародий, сатиры, «ярмарки уродов» и выставки человеческих пороков. Любого из персонажей, созданных Славутским, можно повстречать в холле каждого торгового центра, например сегодня утром.